Петербургское действо

Въ это утро случилось нчто особенное. Въ отсутствіе Шепелева, къ Квасову явился нежданный гость. Если бы зналъ Акимъ Акимычъ, что племянникъ у Державина, то, конечно, тотчасъ же послалъ бы за нимъ. Въ квартиру лейбъ-компанца явился офицеръ и поразилъ его, какъ своимъ прибытіемъ, такъ и своимъ ненавистнымъ мундиромъ. Явился князь Тюфякинъ въ своемъ голштинскомъ мундир. Сначала Акимъ Акимычъ даже смутился отъ неожиданности визита.

Князь Глбъ пріхалъ познакомиться съ господиномъ Квасовымъ и спросить его отъ имени Пелагеи Михайловны Гариной о здоровь Шепелева и о причин его долгаго отсутствія. Квасовъ объяснилъ все хворостью племянника, который однако теперь поправился и, вроятно, на дняхъ будетъ у Тюфяквнихъ.

Бесда Глба съ Квасовымъ не клеилась, а, между тмъ, князь не узжалъ, все переминался на мст; наконецъ, будто ршившись, онъ заявилъ Квасову, что у него есть до него дло очень важное.

— Что прикажете? Готовъ служить.

Князь сразу заговорилъ о предполагавшейся свадьб давно нареченныхъ, юноши Шепелева и княжны Настасьи Тюфякиной. Спросивъ мнніе Кваеова на этотъ счетъ, онъ узналъ, что лейбъ-компанецъ именно теперь очень радъ бы былъ поскоре женить племянника, чтобы онъ не запропалъ среди гвардейскихъ кутилъ и буяновъ.

Слово за слово, и ловкій Тюфякинъ добился того, что черезъ полчаса они бесдовали откровенно, непринужденно и какъ старые пріятели. Тюфякинъ предложилъ Квасову дйствовать вмст, чтобы какъ можно скоре женить юношу на княжн. Онъ заявилъ, что этого вс желаютъ, въ особенности тетка-опекунша и сама невста.

— Прежде всего, сказалъ князь, — вамъ слдуетъ познакомиться съ вашей будущей родней. Давно бы слдовало то.

Эти слова нсколько польстили лейбъ-компанцу, который зналъ, что онъ дядя Шепелеву только на половину. Однако Акимъ Акимычъ, нигд не бывавшій, пришелъ въ ужасъ отъ предложенія князя, но Тюфяканъ съумлъ быстро убдитъ лейбъ-компанца, что тетка-опекунша и княжны — самыя добрыя и простыя женщины, какія только есть на свт.

Ршено было, что Квасовъ на другой же день явится въ домъ княженъ.

— Только я вдь людскости никакой не имю, объяснилъ Квасовъ.

— Полно, пожалуй… Все это пустое!.. Разумъ да сердце — вотъ что въ человк дорого! говорилъ Тюфякинъ, уходя, и прибавилъ: — Дмитрію Дмитричу вы ничего не сказывайте. Пускай онъ лучше не знаетъ, онъ вдь у васъ чудной такой.

— Ужь именно чудной! воскликнулъ Квасовъ. — Хворалъ сколько времени, я ужь думалъ чахотка или чума какая, — вотъ какъ бываетъ у щенятъ, что чумютъ. A тутъ вдругъ въ одно утро сразу запрыгалъ козломъ… Я даже опасаюсь, не баба ли это какая, прелестница! Тогда вдь бда будетъ на счетъ нашего-то желанія.

— Да, это, избави Богъ. Авось… какъ-то разсянно сказалъ Тюфякинъ. — Такъ вы ему ничего не говорите, да завтра и прізжайте къ намъ. Я живу-то не у нихъ, да все-таки говорю: къ намъ, все-таки он мн сестры.

На другой день Акимъ Акимычъ надлъ свой новый мундиръ, всячески прихорашивался цлые полчаса у маленькаго зеркальца или, лучше сказать, передъ черепкомъ отъ зеркала, и, ни слова не сказавъ племяннику, отправился пшкомъ въ Тюфякинымъ. Тавлинку онъ не взялъ ради приличія, ршившись потерпть часъ безъ табаку.

Квасовъ смущался и роблъ, какъ юноша отправляющійся на первый балъ. Да это и былъ для него первый визитъ въ жизни.

«И зачмъ я иду? Познакомились бы посл, когда она стала бы женой его, ужь родней. Осмютъ только мужика!»

Проходя по мосту черезъ оврагъ, гд уже значительно стаялъ снгъ и кое-гд видна была земля, Квасовъ невольно вспомнилъ о случа съ племянникомъ.

«Должно быть это здсь грабители-то его наградили, шубенку-то сняли. Здсь самое прекрасное мсто для этого: и убить можно, да подъ мостъ до весны спрятать».

Когда Акимъ Акимычъ поднимался по лстниц дома Тюфякиныхъ, то дрожь пробирала его по всему тлу.

Пелагея Михайловна особенно любезно встртила гостя, усадила, предложила чаю. Затмъ явился князь Глбъ, ведя за руку Настю.

— Вотъ вамъ и невста, сказалъ онъ.

Настя старалась улыбаться, но лицо ея было сумрачно. Князь Глбъ старался быть веселъ и добродушенъ, но это какъ-то не шло къ нему.

Пелагея Михайловна тоже старалась побольше занимать гостя разговоромъ, но видно было, что и съ ней что-то творится.

Наконецъ, посл всхъ появилась въ комнат Василекъ. Тихо отворила она дверь, тихо подошла въ столу, гд обыкновенно она всегда разливала чай, и сла, пытливо, зорко гладя въ лицо Квасова.

— Это моя старшая племянница, Василиса, сказала Гарина.

Квасовъ поклонился и внимательно сталъ глядть на двушку.

«Чудное лицо! думалъ онъ. — И что-то такое въ этомъ-лиц удивительное есть!»

Квасовъ думалъ то же, что всякій при первой встрч съ Василькомъ. Его, какъ и другихъ, поразило это испещренное бороздками лицо, освщенное чуднымъ душевнымъ свтомъ великолпныхъ глазъ.

Бесда смолкла на минуту. Квасовъ все глядлъ на Василька и вдругъ выговорилъ нсколько словъ, которыми сразу обворожилъ княжну. Этими нсколькими словами Квасовъ сразу записалъ самъ себя въ число друзей Василька.

— Какъ вамъ болзнь личико испортила! выговорилъ Квасовъ.- A вдь видать и теперь, что вы писанная красавица были?