Петербургское действо

Барону Гольцу всякій разъ при свиданіи государь принимался доказывать, что трактатъ. заключенный съ Пруссіей, безобразный и обидный для Россіи, что онъ пошелъ на него только изъ любви къ Фридриху, но при этомъ отчасти продалъ интересы Россіи и раскаявается, и что скоро придется поневол опять переписать трактатъ. Гольцъ, ожидавшій всего, все-таки не ожидалъ подобныхъ бесдъ черезъ два или три дня посл празднованія мира.

Петръ едоровичъ при этомъ ссылался на всхъ пословъ, на городскіе слухи и на мннія первыхъ лицъ государства. И на этотъ разъ онъ былъ совершенно правъ, говоря, что мирный трактатъ во всемъ полезенъ Пруссіи и вреденъ Россіи. Въ этомъ онъ могъ сослаться на всхъ первыхъ сановниковъ, начиная съ Разумовскихъ и кончая канцлеромъ Воронцовымъ.

Гольцъ отмалчивался на все, разводилъ руками, пожималъ плечами, ежился и кривлялся, какъ обезьяна, и конечно, не могъ ничего сказать. Да и нечего было сказать! Дома онъ только изумлялся и искалъ мысленно того человка, подъ чьимъ вліяніемъ, по его мннію, находится теперь государь. Скоро и онъ пересталъ бывать во дворц.

Наконецъ, съ Воровцовой произошла самая бурная сцена. Государь сталъ упрекать ее въ томъ, что она постоянно клевещетъ и обноситъ государыню. Тогда какъ государыня тихо, мирно и безобидно живетъ въ своей половин, Воронцова постоянно видитъ во всхъ ея дйствіяхъ только умыселъ и дурное намреніе. Кром того, онъ сталъ упрекать Елизавету Романовну въ непомрной ревности ко всякому хорошенькому личику, ко всякой женщин, съ которой онъ скажетъ два слова во дворц или гд-либо на вечер. H а этотъ разъ онъ припомнилъ ея поведеніе въ маскарад Гольца, какъ два или три раза подходила она къ нему во время бесды съ «Ночью» и какъ, наконецъ, чуть не насильственно заставила его покинуть маску и подать ей руку.

— И что взяла? Ничего! восклицалъ государь. — Мы съ ней теперь первые пріятели. Понимаешь? И она почище тебя, попадьи.

Воронцова знала лучше всхъ про эти болзненные припадки государя, и знала, что это длится иногда недлю, но никогда не боле, и Елизавета Романовна засла у себя дома съ пастилой въ ожиданіи перемны погоды.

«Это все отъ цыганки! думала она. Да пройдетъ, небось»…

За это время государь заглазно старался тоже уязвить и ее. Въ тотъ день, когда Гудовичъ здилъ къ принцу и привезъ Екатерининскую звзду вмсто генеалогіи, Петръ едоровичъ тотчасъ же послалъ его къ Воронцовой.

— Ступай, скажи этой толсторожей дур, что въ Петербург ходятъ слухи, будто я на ней хочу жениться, сдлать ее императрицей. Стали это говорить потому, что я ей далъ звзду, которую могутъ носить только принцессы крови. Поэтому скажи ей, что если этотъ слухъ будетъ все ходить по городу, то я отниму звзду и прикажу ей похать попутешествовать по Россіи или за границу.

Гудовичъ създилъ къ пріятельниц и засталъ ее, какъ всегда, въ полу-ночномъ туалет. Если она была не въ салоп и не передъ печкой, потому что была уже теплынь на двор, но въ какой-то полинялой куцавейк совершенно неизвстнаго цвта. Когда онъ передалъ Елизавет Романовн слова государя, она отмахнулась рукой, какъ если бы ее облпили мухи или если-бъ ей сказали самую старую, давно извстную вещь.

— Э! Гудочекъ! равнодушно произнесла она:- не впервой нашло на него. Пройдетъ недлька и самъ прідетъ прощенья просить.

— Да и я такъ-то думаю, Романовна, а все какъ-то страшно, ужь не завелся-ли какой врагъ у насъ. По правд сказать, боюсь я малую толику этой цыганки поганой, Маргариты. Сдается мн, что государь съ ней черезъ край хватилъ. Ужь больно хороша она. Да и Гольцъ сводитъ, бестія!

— Это другое дло, выговорила Воронцова! — этого и я боюсь, но думаю, что провозится онъ съ ней и броситъ! И опять ко мн! Не разъ ужь бывало, Гудочекъ. Вдь вс эти красавицы самомнительны, горды, умничать любятъ, а ему этого не надо. A я, онъ знаетъ, простота! Какъ ни надумаетъ, что ни прикажетъ, я все длаю. Такой другой не сыщетъ!

Вотъ именно въ эти дни тоски и придирчивости, однажды около полудня, государь отправился на половину жены, вошелъ къ ней безъ доклада и, отчасти испугавъ государыню внезапнымъ появленіемъ, слъ около нея и съ первыхъ же словъ сталъ просить прощеніе за обиду за столомъ при всей столиц.

Онъ сознался ей откровенно въ своемъ приказ въ ту ночь арестовать ее и сослался на дядю, Воронцову и Гудовича, которые постоянно клевещутъ ему на нее.

Государыня, разумется, лучше чмъ кто-либо знала, что случилось съ Петромъ едоровичемъ и какой стихъ нашелъ на него. Она знала отлично, что не пройдетъ и недли, и снова онъ отдастъ приказъ арестовать ее, а, быть можетъ, когда-нибудь и даже скоро подобный приказъ будетъ приведенъ въ исполненіе. Но этими днями надо было воспользоваться. Слишкомъ умна была эта женщина, чтобы не пользоваться всячески всмъ, что посылала ей судьба въ помощь.