Петербургское действо

— Да-съ, опрометчиво! мене горячо сказалъ государь. — спросите любого вельможу столицы. Спросите перваго попавшагося мужика на улиц! Всякій вамъ скажетъ, что вы и вашъ монархъ искусно провели меня. Ну-съ, разсмялся вдругъ государь весело, — вотъ теперь и извольте-ка мн помогать бить датчанъ и брать Шлезвигъ. A какъ только мы это кончимъ, хлопнулъ государь въ ладоши, — такъ извольте мн помогать противъ Польши и Саксоніи, дядю курляндскимъ герцогомъ посадить. A какъ мы и это кончимъ, извольте опять… Ну, тамъ видно будетъ… Это ужъ мой секретъ. A я секрета не разболтаю.

И государь весело двинулся къ кучк гостей, замтивъ что вс они выходятъ изъ гостиной на балконъ, а нкоторые оттуда уже спустились въ садъ.

Гольцъ тотчасъ же ухалъ изъ дома Разумовскаго и поскакалъ прямо въ Гакстгаузену.

Государь двинулся со всми въ садъ и, свъ на послднюю ступеньку каменной лстницы, позвалъ въ себ хозяина.

— Алексй Григорьевичъ, или, голубчикъ! садись со мной! Каково я отъэспадронилъ ихъ всхъ! Знатно! Не ожидали они отъ меня!

Между тмъ, вельможи, спустившись въ садъ, по предложенію кого-то, начали запросто играть въ чехарду. Зрлище это было на столько удивительно и смшно, что государь сталъ невольно хохотать.

Сановники въ мундирахъ, покрытые орденами, бгали мимо него, становились по очереди, прыгали, вертлись, хохотали, падали.

Наконецъ, пришелъ чередъ принца. Жоржъ, первый разъ въ жизни игравшій въ русскую игру, сталъ на дорожк, растопыривъ ноги. Кто-то, Корфъ или Трубецкой, кричалъ принцу выставить одну ногу впередъ, но Жоржъ не слушалъ и стоялъ. Трубецкой побжалъ первый, не смотря на свои восемьдесятъ лтъ, оперся руками въ спину принца, подскочилъ черезъ силу… но отъ старости, а можетъ, и отъ хмля, застрялъ верхомъ на Жорж, неуклюже растопырившемъ ноги. И оба кубаремъ покатились въ траву. Залпъ хохота раздался кругомъ нихъ. Государь хохоталъ боле всхъ. Два молодца, одинъ отъ удара въ грудь и голову при паденіи, а другой отъ старости, недвижно лежали на трав, не имя возможности подняться. Ихъ окружили, съ трудомъ подняли на ноги. Черезъ нсколько минутъ вс, кром нихъ, снова играли въ горлки. Государь присоединился къ прочимъ, но будучи моложе всхъ бгалъ проворнй и ловче и, не будучи ни разу пойманъ ни однимъ изъ нихъ, вдругъ разсердился.

— Что-жъ, вы, поддаваться вздумали! Потому что я государь! Разв такъ играютъ! Это лакейство! Играйте, какъ слдуетъ. Догоняйте! Ты, Корфъ… Ну-ка…

— Да… Гд-же мн… ва-ше… ва-а-ше… забормоталъ ошалвшій отъ вина и отъ усталости Корфъ.

— Вздоръ! Догонять… Гетманъ! Ну… За коровами бгать умлъ, а теперь, вишь…

И въ ту же минуту государь запнулся; онъ замтилъ что-то сіявшее на дорожк и, быстро сдлавъ нсколько шаговъ, нагнулся и поднялъ звзду своего любимаго голштинскаго ордена святой Анны.

— Это кто потерялъ? громко воскликнулъ онъ, слегка мняясь въ лиц. — Топтать ногами орденъ, учрежденный въ память моей покойной матери! А?! Кто потерялъ?! Кто потерялъ?!!.

И сразу вс хохотавшіе и возившіеся шалуны, изъ которыхъ самому молодому было лтъ пятьдесятъ, присмирли, и со страхомъ каждый шарилъ руками по своей груди. Владлецъ звзды не нашелся. Оказалось тотчасъ кавалеровъ семь этого ордена, но у всхъ звзда была на груди. Оглядвъ себя, оглядвъ другъ дружку, пересчитавшись, компанія замтила, что не вс были на лицо, не было и самого хозяина дома. При наступившей внезапно тишин вс разслышали странные вопли за кустами. Казалось, что это овца блеяла.

Государь, держа звзду въ рукахъ, двинулся на это блеяніе и увидлъ Разумовскаго, который поддерживалъ Жоржа. A Жоржъ этими овечьими печальными звуками разставался съ тми блюдами, которыя покушалъ за обдомъ и растревожилъ въ чехард…

Звзда оказалась его! Но дядя былъ въ такомъ жалкомъ положеніи, что государю нельзя было и разсердиться.

— Ну, хорошо, mein Onkel… воскликнулъ государь, снова весело:- все-таки накажу. Она брилліантовая! У кого изъ васъ нтъ еще Анны?

— У меня нтъ! У меня! У меня! раздалось сразу пять голосовъ.

— Лови! воскликнулъ государь и бросилъ звзду вверхъ. Кучка сановниковъ шарахнулась съ воплями… и ринулась.

Одинъ упалъ, другой наслъ верхомъ на третьяго, четвертый подмялъ пятаго… И все сразу очутилось и елозило на земл, отбивая другъ у дружки засорившуюся въ песк звзду.

XVIII

Наступилъ уже іюнь мсяцъ и принесъ много новаго.

Такіе два искусные союзника, какъ баронъ Гольцъ и графиня Скабронская, не могли не достигнуть цли, къ которой стремились всми силами разума, хитрости и искусства.

Маргарита была, наконецъ, на той высот, о которой когда-то тайно мечтала. Грезы стали дйствительностью и, главнымъ образомъ, конечно, благодаря содйствію тонкаго дипломата. Уже съ недлю какъ высшіе сановники государства перешептывались при встрчахъ, ахали и разводили руками поминая графиню Скабронскую и графиню Воронову. Кто радовался, а кто ужасался, опасаясь того, что можетъ произойти изъ новой Гольцевой стряпни.