Петербургское действо

Недостатокъ въ рекрутахъ былъ настолько великъ въ Пруссіи, погибавшей отъ ударовъ, семь лтъ наносимыхъ ей союзниками, Россіей и Австріей, что король завелъ особый способъ вербовки: всякаго, всячески, различныя власти заманивали, а то и насильно длали солдатомъ. Вс европейскія державы постоянно жаловались королю Фридриху, что различные подданные, попавшіе въ Пруссію, завербовывались насильственно подъ его знамена. Всякій молодой человкъ, иноземецъ, попавшій за какой либо проступокъ въ руки полиціи, лаской и угрозами длался солдатомъ, а разъ надвъ мундиръ, не могъ уже бжать, рискуя быть разстрляннымъ. Подобныхъ примровъ вербовки и разстрливанія было много.

Петръ едоровичъ, любившій военщину боле всего, зналъ отлично и порядки фридриховскіе, и мечталъ завести точно такую же армію и у себя.

Въ Россіи общее мнніе, сильно укоренившееся, было то, что «вольность дворянская», данная государемъ тотчасъ по вступленіи на престолъ, была не льгота, а былъ очень тонкій способъ очистить ряды отъ русскаго элемента и замнить его иноземнымъ. И въ этомъ была своя доля правды. Государь мечталъ завести иностранное войско, на манеръ фридриховскаго и, опираясь на этотъ сбродъ всякаго рода авантюристовъ, иноземцевъ, большею частью сомнительной репутаціи и дурного поведенія, замнить имъ гвардію, главную дятельницу во всхъ переворотахъ.

Голштинское войско, помщавшееся въ Ораніенбаум, было сколокъ съ арміи Фридриха. На улицахъ городка продолжались постоянно безпросыпное пьянство, буйство и драки, и слышалась постоянно, если не исключительно нмецкая, то всякая иноземная рчь. Сченовъ, побывавшій разъ въ Ораніенбаум, говорилъ, что дворецъ и мстечко напомнили ему сказаніе библейское о столпотвореніи вавилонскомъ, гд раздавались вс языки земные.

Съ первыхъ же дней перезда въ свою любимую резиденцію, государь ежедневно занимался смотрами, экзерциціями и обученіемъ войска. Но главной его задачей были приготовленія, всевозможныя и дятельныя, въ войн съ Даніей, уже ршенной окончательно. Подарокъ графа Разумовскаго облегчилъ, конечно, во многомъ эту задачу.

Утро государя проходило въ занятіяхъ по поводу войны, въ совщаніяхъ съ Минихомъ и гетманомъ Разумовскикъ, которыхъ онъ хотлъ сдлать начальниками частей будущей дйствующей арміи, оставляя главное командованіе за собою. Помимо этого, по совту Жоржа, государь занимался сортировкой лицъ, которыхъ слдовало взять съ собою или оставить въ Петербург. Вс, кто казались подозрительными новому правительству, хотя бы и не военные, и какихъ бы лтъ и чина ни были, долженствовали послдовать за государемъ въ дйствующую армію, въ качеств волонтеровъ.

Баронъ Гольцъ, понявши, что отговорить государя отъ непріятнаго для его короля и, вмст съ тмъ, пагубнаго для самого государя предпріятія нтъ никакой возможности, старался теперь всячески какъ-нибудь оттянуть время и ослабить будущія дурныя послдствія войны. Гольцъ бывалъ въ Ораніенбаум постоянно и зналъ все, что длается, зналъ вс приготовленія и тонко, искусно мшалъ предпріятію государя.

Но одинъ Гольцъ не могъ бы ничего сдлать, если бы у него не было врнаго союзника. Этотъ союзникъ теперь при маленькомъ двор Ораніенбаума ежедневно пріобрталъ все большее и большее значеніе. Этотъ союзникъ была страшная сила, тотъ архимедовъ рычагъ, которымъ можно земной шаръ свернуть. Крайне умная, замчательно красивая, энергическая и изящная женщина всегда сдлаетъ, всегда совершитъ, что захочетъ. И не разъ въ исторіи подобныя личности совершали великія историческія событія, держали въ рукахъ своихъ судьбы цлаго государства, иногда судьбы нсколькихъ странъ. Въ интимной и простой обстановк маленькаго дворца появилась Маргарита. Добродушнымъ, мягкосерднымъ, слабохарактернымъ поклонникомъ женской красоты было вообще завладть не трудно. Графиня увидала вскор, что задача ея гораздо, легче, нежели она думала: это былъ императоръ всероссійскій, но вдь это былъ маленькій, болзненный, тщедушный человкъ, падкій на лесть и, конечно, падкій на кокетство такой красавицы, какою была Маргарита.

Не прошло и двухъ недль со времени перезда государя въ Ораніенбаумъ, какъ Маргарита въ качеств придворной дамы уже перехала туда на житье. И скоро, все, что окружало государя, — и тотъ же Минихъ, и тотъ же Корфъ, и, наконецъ, самъ принцъ Жоржъ, — все было у ногъ красавицы, одушевлявшей ежедневныя вечеринки во дворц. И вс они были даже искренны!