Петербургское действо

Первый офицеръ полка, недавно произведенный государемъ въ подполковники, генералъ-прокуроръ и фельдмаршалъ старый князь Никита Юрьевичъ Трубецкой и вс старшія офицеры подавали примръ легкаго отношенія къ тому, что недавно, по примру Фридриха, стали называть заморскимъ словомъ и говорили: воинскій дисциплинъ. У русскаго человка въ родномъ язык — и слова такого не нашлось.

Пассекъ, при вид Шепелева, первый, противъ обыкновенія, издали поклонился ему в. быстро подойдя, заговорилъ неспокойнымъ голосомъ:

— Я очень радъ, что повстрчался съ вами, государь мой. Я шелъ къ вамъ съ просьбой. Вы были въ ту ночь на часахъ у принца Жоржа вмст съ Державинымъ?

— Точно такъ-съ.

— Правда-ли, что я слышалъ отъ этого рядового на счетъ внезапно явившагося ночью къ принцу офицера Голштинскаго войска?

— Сущая правда.

— Въ кастрюл?

— Да-съ, т. е. въ эдакой большой чашк — серебряной…

— Вы знаете его имя… Но наврное!… Не по слухамъ!

— Его назвалъ при насъ камердинеръ принца. Это капитанъ или ротмейстеръ Котцау.

— Такъ это точно! Такъ это истинно! съ волненіемъ выговорилъ Паесекъ, пытливо глядя въ лице юноши:- Котцау, фехтмейстеръ прусскій? Вы слышали сами это имя?!

— Да-съ.

— Прізжій недавно изъ Германіи?

— Ну, этого я доподлинно не могу вамъ…

— Но имя Котцау? прервалъ Пассекъ, видимо смущенный. — Вы хорошо помните? Это главное, что я желалъ бы знать отъ васъ.

— На счетъ этого я наврно могу вамъ доложить, потому что когда я былъ потомъ позванъ къ принцу въ кабинетъ, то онъ, говоря съ нимъ…

— Какъ въ кабинетъ?! Такъ вы были у принца? Державинъ этого не сказалъ. Ради Создателя разскажите мн все…

Шепелевъ сталъ было разсказывать подробно, но Пассекъ въ волненіи перебилъ его и спросилъ.

— Пожелаете ли вы услужить мн и моимъ пріятелямъ Орловымъ?… Это дло, сударь, важне, чмъ вы полагаете.

— Все, что будетъ вамъ угодно приказать мн, отвчалъ Шепелевъ.

— Вы мн сдлаете великую послугу, если согласитесь не медля хать со мной къ Орловымъ и передать имъ самолично все, что вы знаете, все что было въ ночь. Тамъ мы васъ разспросимъ подробно обо всемъ…

Шепелевъ, слыхавшій уже про братьевъ Орловыхъ, и про то, что у нихъ на квартир вчное сборище всхъ шалуновъ и озорниковъ гвардіи, колебался, боясь выговора отъ дяди Квасова, за посщенье такой отптой компаніи. Съ другой стороны, его самолюбію льстила мысль побывать въ обществ извстныхъ въ столиц щеголей офицеровъ.

Бывать у Орловыхъ — значило быть хватомъ и, конечно, ни одинъ рядовой изъ дворянъ не бывалъ у нихъ.

— Орловы будутъ очень рады познакомиться съ вами. Они славные ребята, сказалъ Пассекъ, видя что Шепелевъ колеблется. — Вы, наконецъ, можете и не ходить къ нимъ посл. Я васъ прошу теперь похать, чтобы лично передать имъ подробности дла, очень для нихъ важнаго.

Шепелевъ мысленно махнулъ рукой на дядю Квасова. Онъ отчасти уже собирался доказать названному дяд на дл свою самостоятельность и желаніе начать жить своимъ разумомъ. Онъ согласился и они похали.

Чрезъ полчаса кучеръ Пассека остановился у большого дома банкира Кнутсена, помщавшагося на самомъ углу Невскаго проспекта и Большой Морской, рядомъ съ старымъ зимнимъ дворцомъ, который выходилъ угломъ къ Полицейскому мосту.

Когда оба они входили по лстниц, то издали уже слышенъ былъ веселый гулъ голосовъ.

— Агафонъ! вс господа дома? спросилъ Пассекъ показавшагося старика лакея.

— Вс-съ. Пожалуйте! сказалъ тотъ, снимая шубы съ гостей. — И хорошее дло, что вы прибыли, Петръ Богдановичъ. Безобразничанью помшаете.

— A что? усмхнулся Пассекъ.

— A вотъ войдите, увидите. Ноги ломать себ хочетъ Григорій Григорьевичъ. Да и махонького Владиміра-то Григорьевича искалчитъ. Ужь его-то бы не трогали. Сейчасъ вотъ черезъ полдюжины стульевъ выдумали прыгать… мало вишь трехъ…

Пассекъ вмст съ Шепелевымъ вошли въ большую горницу. Когда дверь отворилась, гулъ голосовъ цлаго десятка офицеровъ, хохотъ и споръ, — все прекратилось сразу отъ новаго незнакомаго лица рядового преображенца.

— А? Богданычъ! Здравствуй Петра. Иди! Богдыханычъ! Здорово!… И его тоже заставить надо!… раздались голоса отовсюду.

Шепелевъ, нсколько смущаясь, озирался кругомъ, старался угадать хозяевъ, но Пассекъ тотчасъ познакомилъ его съ тремя офицерами, головами выше всхъ остальныхъ и назвалъ ему Орловыхъ: цалмейстера Григорія, преображенца Алекся и семеновца едора.

Затмъ Пассекъ прибавилъ громче, какъ-то налегая на слова:

— Господинъ Шепелевъ, племянникъ нашего капитанъ-поручика Квасова — и живетъ съ нимъ вмст.

Шепелевъ замтилъ, что кой-кто изъ офицеровъ переглянулись, а нкоторые изъ нихъ изъ-томъ числ Алексй Орловъ, слегка нахмурились.

— Чмъ прикажете угощать, сударь? спросилъ Шепелева Григорій Орловъ, настоящій хозяинъ квартиры, такъ какъ братья его жили по близости полковъ.

Пассекъ перебилъ его и, объяснивъ, что Шепелевъ явился по его личной просьб, просилъ всхъ внимательно прослушать въ чемъ дло.

— Разскажите, пожалуйста, подробно все, что вы видли и знаете. Только зовите того гольштинскимъ офицеромъ, а фамиліи не называйте, сказалъ онъ Шепелеву.