Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Не более внушают надежд и австрийцы. Они намеренно оттягивали конгресс, чтобы тем временем втихомолку сговориться с турками, с которыми сносятся через посредников без ведома и участия союзников и явятся на конгресс, предварительно согласившись с неприятелем, подготовив дело к подписанию договора, «все свои дела поставя на мере ко окончанию и к подписанию». Тогда пригласят к переговорам и нас, будут нас торопить, и мы тогда «в кратком времени со всех стран понуждаемы будем, Бог ведает, что против той неправды делать!». Неискренность цесарцев как союзников и образ действий, какого они будут держаться в дальнейшем, видны по их поведению до сих пор: будучи в союзе, установили основание мира без предварительного соглашения с союзниками, точно так же без предварительного соглашения сносятся через посредников с неприятелем, чинят с ним переговоры и пересылки; не показывают союзникам относящихся к делу документов целиком, а только сообщают из них выписки. «И то какая их правда, — пессимистически восклицает Возницын, — что взяв союз, простояли войска их без дела все лето!» — а это дало возможность туркам и татарам многими силами действовать против русских войск[1258]

.

Это письмо показывает, в каком настроении, с какими взглядами и мыслями ехал московский посол на конгресс, и во многом объясняет принятый им там способ действий. Надеяться на поддержку союзников нечего, полагаться на них невозможно. Сознания общего интереса и преданности общему делу союза у них искать нельзя. Общее дело забыто из-за частных индивидуальных выгод каждой стороны. Каждый действует отдельно; фактически — союз уже не существует. Польше лишь бы получить Каменец, — она затем сейчас же выйдет из строя. Австрийцы уже подготовили свой мир с турками путем сепаратных тайных сношений. То предварительное соглашение союзников между собой, с которым носился Возницын перед отправлением на конгресс, не удалось и оказалось совсем невозможным. Из всего этого для московского посла выходил один вывод, что и он должен действовать отдельно и индивидуально и попытаться завязать с турками самостоятельные и также негласные сношения. Так он и будет действовать на конгрессе.

Из Буды Возницын отправился в дальнейший путь в тот же день, 27 сентября, после обеда. Внесенный в «Статейный список» журнал путешествия отмечает опять городки и местечки, мимо которых флотилия посольства проплывала; но они были редки, берега Дуная были еще более пустынны, чем на пути до Буды, и, например, под 2 октября в журнале стоит отметка: «Октября во второй день плыли Дунаем, а никакого житья не видали и ночевали при лесе». Безлюдность местности заставляла опасаться разбойничьих нападений на плывущих. 3 октября, подойдя к городку Ерду (Erdцd), ниже устья реки Дравы, Возницын посылал переводчика Петра Вульфа к коменданту просить конвоя, «чтоб он дал ему провожатых для безопасного пути, сколько человек пригож, потому что о воровских людех была ведомость, что около тех мест часто бывают. И того городка комендант прислал к великому и полномочному послу провожатых от того городка до городка Буковара (Vucovar) семнадцать человек солдат, и великой и полномочной посол за присылку тех провожатых тому коменданту благодарствовал и его, и провожатых дарил. Того ж числа над вечер прибыли к городу Буковару и ночевали, и из того места вышепомянутые солдаты семнадцать человек по приказу посольскому отпущены». Здесь, в Буковаре, посол хотел просить себе новый отряд провожатых, «но наплыли сверх сто пятьдесят человек солдат с начальными людьми и сказались, что идут в Петр-Варадань; и великой и полномочной посол тем провожатым велел ехать при себе для караулу, потому что в городках в Ердуте и в Буковаре сказывали, что неприятельские люди часто к ним подбегают». 4 октября, конвоируемые таким большим отрядом, миновали городки Воччин (Szotin), Илок (Illok), у которого обедали, Баноштер (Bonostor) и заночевали в двух милях от Петервардейна.