Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Лорд Вильям Пэджет, человек сухой и довольно умеренный в словах, по отзыву Рудзини, sterile peraltro е misurato assai nelle parole, отличался большой опытностью в направлении дел и пользовался большим уважением со стороны турок[1338]

. Очевидно, он возмутился излишней придирчивостью и щепетильностью московского посла, не желавшего идти на уступки даже и в деталях. Его слова о трехмесячном сроке, в который царь должен был объявить свою волю, заключали в себе нечто ультимативное, а последние слова о запрещении строить и ремонтировать крепости были явно к невыгоде русской стороны, заинтересованной в укреплении Азова, которое тогда как раз производилось. Эти слова показались Возницыну «наглостью», и он выступил с энергичным протестом. «Тогда я, — пишет он, — видя его наглость и делу поруху, говорил галанскому послу, что он видит, что товарыщ его дела наши вместо посредства и сходства портит и чтоб он от того унял. А ему сказал, что ему так говорить и дела терзать непристойно». Однако слова Пэджета не остались без воздействия на турок: «Турские послы паче всего ухватились за обновление и за строение крепостей, чтоб тому не быть и конечно б о том в договоре написать и о посылке в Царьград послов. Я о том отговаривался всякими мерами, что без воли государя своего поступить на то не могу; а аглинской посол, мне уж не говоря, их наговаривал, пригибаясь к ним, шептал». По поддержанным Пэджетом двум вопросам: а) о присылке русских послов в Константинополь для заключения мира и б) о нестроении крепостей, завязались дальнейшие споры на этом съезде. «Потом турки, умолчав, спросили: что еще? Я сказал: естли на том моем предложении восхощете быть, то у меня с вами мир. Они говорили, что о нестроении крепостей и о посылке послов надобно окончательно написать. Я им то ж сказал; что невозможно мне того учинить. Потом молчали. Аглинской сказал: надобно, то ваше постановление, в чем есть согласие, записать. Я ему сказал, что он слышал, что мы говорили, и секретарь его записывал. Он стоял крепко: надобно самое то дело записать, в чем согласимся. И было того с полчаса, и уже турки почали говорить, чтоб я тем поспешил: мы-де лишнего писать не велим. И так Маврокордат сказывал, а секретарь аглинской писал; аглинской в то писмо многие непотребные слова влагал, Маврокордат не приимал. И написав, отдали дохтуру Петру Посникову; дохтур, прочет, сказал: лишнего ничего нет. А о нестроении крепостей и о посылке послов говорили, что без того нельзя быть. Аглинской говорил, чтоб с того писма писать ему договорные писма. Я ему сказал, чтоб он лишнего не трудился, и так жаль трудов его, а приговорили написать договорные писма и переслаться и на мере поставить чрез секретарев своих. И с тем розъехались».

Возницын 12 декабря написал проект перемирного трактата и отправил к туркам; в этом проекте двух спорных пунктов не было. Ознакомившись с проектом, турки заметили, что надобно написать о посылке в Царьград послов и о нестроении городов. Возницын остался непреклонен и здесь опять выиграл дело. После нескольких пересылок Маврокордато уступил: пункты эти в окончательный текст перемирного трактата включены не были[1339]

.

LVIII. Заключение перемирия 14 января 1699 г

Между тем наступали праздники Рождества Христова, сначала по новому, затем по старому стилю. 14/24 декабря, как повествует «Статейный список», присылал из Петер-Вардейна комендант к стоявшим при Карловице послам, в том числе и к Возницыну, «с поздравлением праздником Рождества Христова, которой по их вере праздновать будут утре, то есть декабря в 15 день. И против того 15 числа в ночи в Петр-Варадыне из пушек стреляли». А в самый день Рождества по новому стилю Возницын посылал от себя с поздравлением к цесарским, венецианскому и польскому послам и к петервардейнскому коменданту. «И те все благодарствовали, — отмечает „Статейный список“, — и обещались впредь взаимно в день Рождества Христова по старому календарю поздравить». 23 декабря старого стиля — неясно, почему именно в этот день, — прислал поздравить Возницына польский посол. Остальные, конечно, совсем забыли бы о данном ими обещании, если бы Возницын сам им oб этом не напомнил в довольно оригинальной форме. При наступлении Рождества по старому стилю, в сочельник 24 декабря, он счел нужным послать ко всем послам, и даже к турецким, с поздравлением. «И те послы взаимно его великого и полномочного посла тем праздником поздравляли ж».