Исполняя просьбу цесарцев, Возницын на другой день посетил Рудзини, но говорил ему как раз самое противоположное тому, о чем цесарцы просили, внушал ему, «чтоб он в делах своих был не страшлив и в поступках не скор, а что цесарцы принуждают его и страшают турских послов отъездом и то они делают для своей пользы»[1349]
. Австрийцы сердились на Рудзини, говорили Возницыну, что «тот венет надут некаким злым духом и то делает нарочно, развращая мир», обвиняли его в том, что он так поступает по интригам французов, во что бы то ни стало желающих помешать миру цесаря с турками; однако они все же выхлопотали ради него новую отсрочку для подписания мира — до 16 января[1350]. Этот срок был уже крайним. Когда 8 января Возницын сделал им визит, они ему сказали, что дело остановилось «за упрямством венетовым». Возницын ответил, что «упрямства его нет: что может, то уступает, а чего не мочно, как того уступить? И цесарцы сказали: как хочет. И великой посол отвещал: союзник их, не надобно его покидать! И цесарские послы сказали: буде он (Возницын) изволит, то б ему добро чинил и его ждал; а они для него в войне быти не хотят. Не силою на сей съезд принужден. И уж де они так об нем труждаются, слово б в слово так, кто б каменья носил, такие ж бы труды полагал; ни день, ни ночь покою им нет в его деле, и больше того не могут, и не треснуть им стать, подпишут свой договор в 16 день января, и чтоб и он свой договор изволил кончать». Передавая венецианцу об этом разговоре, Возницын наставительно и не без горечи ему заметил: «…какое желание у царского величества продолжать войну! или, по крайней мере, додержать союз до его срока, но они, союзники, желание это презрели, союз не додержали, основание („uti possidetis“) без совету подписали и к миру принудили. Что ж Бог делает? Та болезнь обратилась (на него же), как ныне он сам видит»[1351].