Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Путь в Вену был совершен на лошадях. Первый ночлег был в Благовещенском Крушедольском монастыре, в трех милях от Петервардейна, где хранятся «мощи святых деспотов сербских» и где путешественники были встречены игуменом и пятьюдесятью человеками братии. На следующий день миновали Опов монастырь, где «лежат мощи святого великомученика Федора Тирона», и ночевали в третьем монастыре, Св. Михаила. Дорога лежала далее на городки Эссег и Могач. Эссег расположен на реке Драве, переправа через которую заняла целый день 30 января. Ехали пустынными, малонаселенными местами, и хотя посольскому обозу дан был конвой из 11 конных рейтар и 13 пеших солдат, однако Возницына не покидала мысль о возможности разбойничьего нападения, в особенности когда в городке Могаче получено было известие о том, что такому нападению подвергся по дороге с конгресса близ Пеш-та граф Марсилий, что он «от воровских людей в ночи разбит и сам пострелен в ногу и от той раны лежит в Будине, а каморной его служитель и повар и четыре человека, которые с ним ехали, убиты до смерти». Свое впечатление от путешествия по этим пустынным местам Возницын довольно живо передает в письме к Ф. А. Головину: «А я oт сих дел едва жив; изломали тягостно и в Вену привезен болен. Ехал степью с великою бедою и страхом три недели, терпели великую нужду. Предо мною едучего от нас в Вену графа Maрсилия в степи воры разбили, прострелили дважды и в дву местех порубили и трех его человек до смерти убили. Я же помощию Божиею доехал от таковых безбедно, однакож на всякое время от них были опасны»[1373]

. В Вену приехали 11 февраля. С Веной во все время пребывания на конгрессе у Возницына не прерывались сношения. Оставленный там на занимаемом посольством дворе подьячий Михайло Волков писал ему в Карловиц раза два в неделю, а иногда и чаще, сообщая ему о происшествиях на посольском дворе, о придворных венских новостях, о разных ходивших по городу слухах, о событиях в других европейских государствах, о которых ему случалось узнавать. Волков передавал письма Возницына на рижскую почту в Москву и на польскую почту в Варшаву и получал с этих почт пакеты на имя Возницына, которые и пересылал затем в Карловиц. Всю осень 1698 г. непрерывной вереницею тянулись через Вену русские гардемарины, возвращавшиеся домой из Венеции, где они изучали навигацкую науку. О встречах и разговорах с ними Волков обстоятельно доносил своему патрону. Постоянно он покупал для него и пересылал ему на конгресс венские газеты, «печатные вестовые куранты», чтобы держать его в курсе европейских событий. За время с 30 сентября 1698 г. по 28 января 1699 г. Волковым было отправлено Возницыну 33 письма. Все они сохранились и могут служить прекрасным материалом для изображения того, как в конце XVII столетия русский человек из средних общественных слоев реагировал на западноевропейскую обстановку, в которой он очутился[1374]

.

В Вене Возницын нашел два письма Петра из Москвы: одно от 1-го, другое от 6 января, в которых царь уполномочивал его в крайнем случае пойти на уступки в переговорах с турками относительно днепровских городков, соглашаясь на их срытие; но, как мы видели, это полномочие оказалось слишком запоздалым: перемирие уже было подписано. В цесарскую столицу Возницын попал как раз во время брачных торжеств по случаю свадьбы старшего сына императора эрцгерцога Иосифа, недавно получившего титул венгерского короля, с принцессой Ганноверской. С описания церемоний ее торжественного въезда в Вену 14 февраля ему пришлось начать запись своего пребывания в Вене в «Статейном списке»[1375]

. Беспрерывными торжествами несколько замедлились дела. «В Вене не мог до сего числа ничего о себе учинить, — писал он в Москву от 25 февраля, — за торжеством брака короля венгерского. Непрестанные были веселия и огненные и иные потехи; так же немало помешала и Масленица, которую не меньше нашего празднуют. И заговели они во вторник на первой неделе, т. е. февраля в 21 день»[1376]

. Из огненных потех в «Статейном списке» описана большая иллюминация 19 февраля: «…за городом устроены многие врата с преградами, в них же горели литеры, учиненные с поздравлением цесарского и королевского, и королевы его имян»[1377].