Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Осенью 1698 г., после отъезда из Польши Петра, появился в Варшаве человек, который мог подогреть замыслы Августа II, умеряемые до тех пор осторожностью. Это был шведский эмигрант лифляндский дворянин Иоганн Рейнгольд Паткуль, принужденный покинуть родину вследствие столкновения со шведским правительством по поводу свирепствовавшей тогда в Лифляндии редукции. Редукция, имевшая целью вернуть в опустевшую казну расхватанные из нее когда-то не совсем законными или совсем незаконными путями коронные земли, проводилась при Карле XI в Лифляндии с особой беспощадностью, не знавшей справедливости, и чувствовалась там тем более тяжело, что представители Лифляндии не были приглашены на сейм, решивший проведение редукции. В Лифляндии было тогда два слоя дворянства: новое, шведское, захватившее там земли уже после присоединения провинции к Швеции, и, с другой стороны, потомки старинных рыцарей-меченосцев, владевшие замками и землями уже пять столетий. Новому, чужеземному, дворянству было, конечно, легче расставаться с недавно приобретенными и теперь отбираемыми в силу редукции землями; но во много раз тяжелее было расставаться с родными, насиженными в течение столетий гнездами, а между тем как раз именно владельцы этих старинных гнезд всего чаще и страдали от редукции, не будучи в состоянии представить на свои земли требуемых подлинных документов, утраченных за давностью времени. Всем этим лифляндское рыцарство было до крайности раздражено. Собираясь на своих местных ландтагах, оно посылало депутации и составляло петиции к королю; но к его депутациям оставались глухи, а на его жалобы не отвечали.

Большое и деятельное участие в этой борьбе лифляндского рыцарства за свои земли с начала 90-х гг. XVII в. принял Пат-куль, сам владелец трех имений, лично от редукции не пострадавший, но близко принимавший к сердцу интересы того сословия, к которому принадлежал, обуреваемый ненавистью к шведам, причинившим столько страданий сословию, и пылавший чувством мести к шведскому генерал-губернатору в Риге Гастферу, с которым Паткуль имел еще столкновения по военной службе и счеты по сердечным увлечениям. «Паткуль, — говорит о нем Устрялов, — возвышался над толпою умом светлым и дальновидным, обширными по тогдашнему времени сведениями в науках политических и военных, увлекательным даром слова, бойким пером и пылким нравом»[222]

. Неудивительно, что столь одушевленный интересами своего сословия человек был в 1690 г. избран в депутаты в Стокгольм для личного представления королю о бедственном положении лифляндского дворянства. Его красноречие слушали или делали вид, что слушают, с ним неоднократно беседовал сам король, однако его просьбы остались без исполнения, и он вернулся из Стокгольма ни с чем. Он составил затем петицию, на которую не дали ответа; мало того, в ней усмотрели признаки государственной измены. Подписавшие ее были отданы под суд и приговорены к смерти. Паткуль до приговора бежал за границу (1694). Он путешествовал по Европе, жил в Бранденбурге, в Швейцарии, Франции и Италии, занимался науками и политической литературой, изучал сочинения Гроция и Пуффендорфа, свел личное знакомство с философом Томазием, но ни на минуту не терял из виду лифляндских дел, тяжелого положения рыцарства и жил мыслью об его освобождении от шведов. Перемены на шведском и затем на польском престолах, малолетство короля и регентство в Швеции, виды Августа II на Лифляндию показались ему обстоятельствами, удобными для активного выступления, и осенью 1698 г. он появился в Варшаве, неизвестно, по собственному ли побуждению или по приглашению Флемминга, усмотревшего в нем выгодную для осуществления «предприятия» силу.