Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Затем ехали 2 роты конюшенные из служителей Конюшенного приказа, ротмистрами были их начальники — «столповые прикащики». Следовала «рота дьячья», сформированная из дьяков московских приказов, ротмистром был дьяк. Далее ехали роты разных чинов московского дворянства, которое было расписано по ротам еще при князе В. В. Голицыне[217]

: 4 роты жилецкие, 2 роты дворянские и 6 рот стольничьих — всеми этими ротами в качестве ротмистров командовали стольники. Особо ехали разрядные дьяки. Перед посольскою каретою двигались конюхи, королевские дворяне и посольские чиновные люди. Шествие замыкала рота подьячих из разных приказов с дьяком в качестве ротмистра[218]

. В день въезда послам был отправлен на их подворье опять «почестней корм» и питья в размерах, увеличенных сравнительно с кормом, отсылавшимся им в село Никольское[219]

. Но посылкой этого «почестного корма» в день въезда содержание посольства из московской казны, производившееся ему в пути по 100 ефимков на день, было прекращено, и послы обращались в Посольский приказ с жалобой, «что им, живучи на Москве, питаться нечем, потому что которые у них деньги и были, и те в продолжительное житие они издержали», и просили давать им поденный корм по договорам. Только уже по своем возвращении Петр в октябре указал возобновить содержание им в том размере, который установлен был особым соглашением в 1684 г., т. е. по 100 ефимков на день[220]

.

XVI. Миссия Карловича в Москву

26 сентября в Москву прибыл неофициальный посланник Августа II генерал-майор Карлович. Чтобы войти в подробности его миссии в Москве осенью 1699 г., надо предварительно ознакомиться с событиями, происшедшими в Польше со времени свидания Августа II с Петром в Раве в первых числах августа предыдущего, 1698 г. На этом свидании было, как припомним[221], условлено нападение на Швецию, условлено предварительно и коротко, в разговорах между государями без установления какого-либо определенного плана. От самого ли Петра исходила здесь инициатива, или он был только искусно наведен Августом, так или иначе между государями в Раве шел разговор о нападении на Швецию. Было условлено или подразумевалось, что целью этого нападения для Петра будет возвращение земель по берегу Балтийского моря, когда-то принадлежавших Московскому государству, старинной Водской пятины Великого Новгорода, из которой образованы были в Швеции две провинции — Ингрия и Карелия. Целью нападения для Августа была Лифляндия, которая после раздела владений ордена во второй половине XVI в. входила в состав Польско-Литовского государства, а затем в начале XVII в. была завоевана шведами. Завоевание Лифляндии было важно для Августа в нескольких отношениях. Во-первых, одним из условий, на которых его избрали на польский престол, было обязательство вернуть Польше отторгнутые от нее земли; обязательство надо было исполнить, чтобы поддержать свое значение среди вечно волнующейся польской шляхты. Затем Лифляндия, которую завоеватель мог поставить в особую зависимость от себя лично, должна была послужить опорой для монархической власти Августа в шляхетской Польше. По его мысли, Лифляндия должна была признать его наследственным монархом независимо от того, будут ли его наследники занимать польский престол или нет, и такое положение этой провинции, конечно, должно было оказать свое влияние на успех его идеи установления наследственной монархии в Польше. Наконец, завоевание, увенчивая чело его лаврами победы, должно было создать ему престиж в Европе, снискать ему славу, к которой он был неравнодушен. Таким образом, мысль о Лифляндии весьма занимала Августа во время свидания в Раве; он, однако, не дал тогда Петру определенных обещаний, ссылаясь на беспокойное состояние государства. Действительно, его власть еще не успела к тому времени приобрести даже и самой малой степени необходимой устойчивости и прочности. Литва была раздираема частной войной между двумя крупнейшими фамилиями: Сапегами и Огинскими, разделившей страну на две вооруженные партии. Следовало почувствовать себя прочнее на занятом престоле и успокоить внутреннюю вражду, прежде чем приступать к осуществлению «предприятия», т. е. задуманного завоевания Лифляндии.