Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Паткуль принялся за работу в Варшаве с той же горячностью, с которой он раньше действовал в Лифляндии. Он представил Августу II два обширных мемориала, один в конце 1698 г., другой в апреле 1699 г., и в них всесторонне, с большими подробностями излагал свои взгляды на средства к достижению «известного намерения» — «des bewusten desseins», т. е. возвращения Лифляндии. Для этого прежде всего необходимо заручиться прочными союзами. Естественными союзниками Августа II будут в настоящем случае два пограничных со Швецией государства. С царем заключить союз нетрудно; он сам ищет разрыва со Швецией и сам первый выступил с предложением на нее напасть. Здесь трудность, наоборот, состоит скорее в том, чтобы сдержать его завоевательные стремления. Эти стремления надо ограничить исключительно только Ингрией и Карелией, двумя провинциями, на которые он имеет историческое право, доказывая ему, что ни на какие другие земли он таких прав не имеет. Надо крепко связать ему руки трактатом, чтобы он «не съел на наших глазах куска, обжаренного нами», отнюдь не допускать его к Нарве, потому что, если он овладеет Нарвой, путь в Лифляндию будет ему этим открыт, и он вскоре затем овладеет Ревелем и Ригой. Паткуль рекомендует связать руки царю и в другом отношении: взять с него обещание сохранить за местными жителями имения, которыми они владеют, а отнятые шведским правительством земли возвратить их законным владельцам. Союз с Москвою будет выгоден и потому, что царь поможет королю деньгами и пехотою, а московская пехота «очень способна работать в траншеях и гибнуть под выстрелами неприятеля, чем сберегутся войска его королевского величества, которые можно будет употреблять только для прикрытия апрошей».

К сожалению, вмешательство царя в военные действия может затормозиться тем, что у него не заключен еще мир с Турцией; следует оказать ему всякое содействие в скорейшем заключении мира и для этой цели привлечь папу, цесаря и Венецию, чтобы они повлияли на Турцию вопреки Англии и Голландии, которые мешают примирению Москвы с турками.

С Данией уже имеется оборонительный союз[223]

; надлежит искусными и осторожными дипломатическими мерами превратить его в союз наступательный. Задача эта облегчается враждебным отношением Дании к шведам из-за Голштинии, возвышения которой Дания никогда не допустит. Содействие Дании будет в особенности полезно выступлением ее флота, который будет препятствовать шведам делать высадки на берегах Балтийского моря. В высшей степени был бы полезен союз с Бранденбургом; он, однако, пока еще невозможен, и поэтому следует ограничиться склонением Бранденбурга к благожелательному нейтралитету, обещая курфюрсту поддержку в достижении королевского титула, к чему он стремится.

Паткуль делает далее обзор отношений с другими европейскими державами, старается выяснить положение, какое они займут при осуществлении «намерения», и установить образ действий по отношению к ним. Австрия не будет помогать Швеции по воспоминаниям о Тридцатилетней войне и не будет против того, чтобы шведов хорошенько проучили. Герцог Люнебургский останется равнодушным зрителем, если увидит, что император и курфюрст Бранденбургский сохраняют нейтралитет, тем более что он ищет содействия Августа II в достижении достоинства курфюрста. Англия и Голландия, конечно, громко закричат о расстройстве торговли; но их надо в самом же начале войны убедить в том, что, наоборот, торговля на Балтийском море только процветет, когда будут уничтожены все преграды, которые ставили для торговли в Лифляндии шведы. С Францией входить в какие-либо обязательства невозможно; следует лишь делать вид, что ищем с ней дружбы.

Во всем этом обзоре отношений к европейским державам у Паткуля проводится одна главная господствующая мысль, мысль о том, что предстоит в ближайшем будущем европейская война за испанское наследство и что эта война займет все внимание держав; это будет, в свою очередь, очень благоприятно для осуществления планов относительно Лифляндии.