Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Петр Алексеевич был склонен подозревать, что за покушениями и «экспроприациями», которые совершались в Европе анархистами и другими революционными боевиками из России, стояли провокации царского Охранного отделения («русского и интернационального шпионья»[1551]) – пусть даже сами совершавшие эти акты были лично людьми честными и искренними. Так он оценивал целый ряд инцидентов, которые произошли в 1906–1910 годах: «Экспроприации в Кларане и Монтрё[1552]

, попытка Венсенского дела в Париже[1553], экс в Лондоне[1554]

и экс в Брюсселе[1555] (они печатно заявили, что бомбу готовили на одного бельгийского судью), – это, наверно, было устроено охранкою, – писал Кропоткин Бурцеву. – Группа анархистов интернационалистов

была их орудием. Желательно только знать, кто из этих групп и анархистов вообще был одурачен и кто были агенты. А агенты, наверно, были и есть»[1556]. Он предполагал, что русские полицейские обманом сумели вовлечь анархистов в совершение действий, которые должны были повлечь за собой высылку из Европы революционеров-эмигрантов. Такое отношение Петра Алексеевича к «сорвиголовам» от революции вызывало в их среде злобу и, очевидно, жажду мести.

Возможно, с этими обстоятельствами была связана таинственная история с подготовкой покушения на самого Кропоткина. Российские анархисты того времени «учились» и «росли» на книгах и статьях Петра Алексеевича. Кто-то из «учеников» мог счесть, что кажущаяся им «умеренность» учителя может дискредитировать любимое дело… и его самого. Как в знаменитом рассказе Хулио Кортасара «Мы так любим Гленду», в котором фанаты знаменитой актрисы убивают ее, чтобы она не опозорила собственный талант: «с креста не снимают живыми».

Рудольф Роккер вспоминал, как осенью 1909 года к нему явился молодой анархист из России, рассказавший о том, что небольшая группа, к которой он принадлежит, планирует устроить серию террористических актов в Лондоне. В частности, по его словам, начинающие террористы планировали взорвать бомбу на ежегодном шоу лорда-мэра Сити – торжественном праздничном мероприятии в британской столице 9 ноября.

«Я не мог поверить собственным ушам, – писал позднее Роккер. – Но молодой человек привел мне имена и детали; он убедил меня. Я спросил его, почему он раскрыл этот план мне. Он сказал, что обдумал его и понял, что многие невинные люди, наблюдающие за шоу, будут ранены или убиты. Я объяснил, что это вызовет также возмущение против всех политических беженцев в Англии; это может означать лишение политического убежища, которым мы пользовались. Мы обсудили, как предотвратить осуществление плана. Он рассказал мне, что группа должна собраться следующим утром в доме одного из ее членов на Уайтхорс-лейн, в Степни. Я договорился с моим другом Лазарем Сабелинским, что тот пойдет туда вместе со мной, чтобы поговорить с этими молодыми людьми. Мы застали там пятеро из них, включая моего информатора, и молодую девушку. Я сказал им, что знаю об их плане. Я объяснил им, каким тяжелым ударом он станет для всех людей, которые смогли найти убежище в Англии. Я спросил их, зачем они хотят убить лорда-мэра и ни в чем не повинных зрителей. Вначале они отрицали всю историю. В конце концов они признали, что все это правда. Я сказал, что совершенно уверен в том, что к подобному идиотскому и бессмысленному безобразию их подстрекал какой-нибудь русский полицейский агент, чтобы дискредитировать все революционное движение и закрыть Англию для всех политических беженцев. Я не знаю, убедил ли их я своими аргументами, или только лишь факт того, что их заговор раскрыт, побудил их решиться отменить его», – заключает Роккер, так и не определивший для себя, с кем ему пришлось столкнуться – с людьми, которыми манипулировала охранка, или со слепыми фанатиками. Группа вскоре развалилась, а приходивший к Роккеру стал позднее его соратником. Однажды он признался, «что группа всерьез обсуждала убийство Кропоткина, чтобы убрать его с дороги, поскольку его умеренные взгляды сдерживают революционные силы»[1557].