Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

Горфинотдел собирал необходимую ему для работы информацию точно так же, как и СНХ. Время от времени он публиковал в местной прессе свои постановления о «Порядке доставления в финотделы сведений о поставках и подрядах». Доставляемые сведения не были ни исчерпывающими, ни достоверными. Поскольку налогово-податной аппарат действовал неэффективно, а планируемая им раскладка сборов растягивалась по времени и не выполнялась по суммам, то другие советские и кооперативные органы постоянно страдали от недостатка наличности, что сплошь и рядом срывало выполнение различных закупочных операций. Более того, судя по некоторым оговоркам, встречающимся в деловой переписке, финансовые органы иногда допускали «поблажки» частным торговым предприятиям (занижение суммы сбора, отсрочки и т. д.), что влекло за собой конфликты с другими органами советской власти.

Непросто складывались отношения вышеперечисленных петроградских органов с аналогичными структурами других территорий, на которых была установлена советская власть. Порой дело доходило до откровенного шантажа. Так, в июне 1918 г. прибывший в Петроград представитель Московского областного продовольственного комитета Кункевич требовал увеличения поставок из Петрограда табачных изделий, заявляя, что в случае неисполнения этого требования «Москва может не дать Петрограду необходимого ему продовольствия, если не получит табаку и других нужных ей товаров»[670]

.

Бесконфликтное сотрудничество и эффективную деятельность всех вышеперечисленных центральных, областных и городских органов трудно представить себе даже теоретически. И первое, и вторая исключались уже не только в силу наличной экономической ситуации в стране, но и из-за неопределенности, точнее – кажущейся целенаправленности курса новой власти в таких вопросах, как основы финансовой политики, взаимоотношения с частно-торговым предпринимательством, отношение к кооперации. На кооперацию административное давление резко усилилось осенью 1918 г. Значительное число членов правлений подверглось арестам «по самым незначительным поводам». Целью давления, что не скрывали как городские власти, так и власти СКСО, было желание провести в правления кооперативных органов своих кандидатов. Кооперативный отдел СНХ СКСО 10 декабря категорически отверг ходатайство Совета кооперативных съездов Северной области об отмене своего постановления о перевыборах правлений и ревизионных комиссий. Власти, в частности, удалось настоять на проведении двух своих кандидатов в правление из семи человек Петроградского областного союза потребительских обществ (бывший «Оптсоюз»)[671]

.

Складывавшаяся ситуация оставляла, однако, за местными властями обширное поле для творчества, направленность которого определялась не в последнюю очередь их организаторскими талантами и идеологическими пристрастиями. В Петрограде последние, кажется, преобладали над первыми. К сожалению, неизвестно, кто был автором следующих строк в «Петроградской правде», как нельзя и утверждать, чего в этих словах больше – иронии или же безысходной печали: «Успехи с каждым днем развиваются все шире и шире. Необходимо во всеоружии встретить будущие улучшения, так чтобы новый размах и масштаб работы не нарушил бы с таким трудом созданный и налаженный продовольственный аппарат Петрограда»[672]

.

Quis custodiet ipsos custodes?[673]

Прошло всего несколько месяцев после Октябрьского переворота 1917 г. Отличающийся своим здравомыслием в делах житейских горожанин, в течение всей своей более или менее продолжительной жизни познававший на практике избитую истину «Ничего нового под луной произойти не может» и поэтому глубокомысленным рассуждениям на эту тему не предававшийся, вынужден был без удивления и даже с пониманием воспринимать как должное те метаморфозы, которые стали происходить с новыми городскими властями. И он действительно не был удивлен, поскольку эти метаморфозы оказались всего лишь очередным и не очень интересным ответом на тот вопрос, который почти две тысячи лет тому назад пришло в голову задать еще Дециму Юнию Ювеналу: «Quis custodiet ipsos custodes?» В данной связи больший интерес вызывает одно обстоятельство: совершенно очевидный и вместе с тем, как представляется, определенно не сознававшийся городскими властями собственный проигрыш в таком важном деле, коим, безусловно, и тем более в годы крупных социальных потрясений, является создание образа врага и внедрение этого образа в сознание наиболее широких слоев населения – в нашем случае – жителей Петрограда. Партийно-идеологическая машина не только работала на холостом ходу, более того, она, сама того не желая, постаралась превратить в упомянутого выше врага саму власть, которой служила.