Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

Но, может быть, стоит отделиться от колонн демонстрантов и взглянуть на красные празднества глазами той части горожан, для которой они были явлением чуждым, странным и даже нелепым, у которой вся обстановка празднования вызывала иронию и насмешку. Известная писательница З.Н. Гиппиус, например, накануне маевки 1918 г. писала в дневнике: «В среду на Страстной – 1 мая по новому стилю. Владыки устраивают „праздник“ своему „народу“… Будут возить какие-то колесницы с кукишами гигантскими (старый мир) и драконов (новый мир, советская коммуна). Потом кукиш сожгут, а дракона будут венчать. Футуристы жадно этим занялись, мажут плакаты. Луначарский обещает еще „свержение болванов“ – памятников царей»[1290]. В том же духе отзывался о первомайских празднествах 1918 г. один из столичных аристократов: «Сегодня официальный праздник пролетариев. Занятий и работ нигде нет, все магазины закрыты, трамваи не ходят. На Дворцовой площади, на Мариинском дворце, на Городской думе потрясающие футуристические плакаты. Эти огромные простыни размалеваны самым невероятным образом. На Дворцовой площади смотр „революционным силам Красного Петрограда“, то есть первомайский парад Красной армии… Вечером палили с судов, стоящих в Неве, и должны были, иллюминированные, дефилировать колесницы. На улицах спокойно. Буржуев не видно, да и рабочих немного, все больше обтрепанные товарищи и прочий революционный пролетариат»

[1291].

Другой представитель старой интеллигенции Петрограда, литератор-публицист А.С. Изгоев с иронией писал о приготовлениях к торжествам первой годовщины Октября: «Город украшался, конечно, в красный цвет. Все было затянуто красными полотнами. Футуристы выставили какие-то плакаты: ноги шли отдельно, голова оставалась позади, руки, тоже независимо от туловища, болтались где-то наверху. Было красиво и красно. Особенно запомнился мне огромный красный колпак, надетый на думскую каланчу[1292]

. Точь-в-точь как у клоунов в цирке. Колпак с широкими полями, только все в огромных размерах»[1293].

Как видим, главное впечатление производило оформление города «левыми» художниками. Презрительная оценка «футуристов» – это не только непонимание их творчества и отношение к ним как к хулиганствующей богеме, но и реакция на их союз с большевиками. Однако новое искусство не вызывало интереса и у «низов». По свидетельству современника, «чужими и непонимающими шли манифестирующие колонны мимо… фантастически искаженных фигур с молотами и винтовками в простенках питерских зданий»[1294]. Сами большевики также не жаловали «левых». Исполком Петросовета 10 апреля 1919 г. в связи «с жалобами из районов на футуристическое засилие, наблюдавшееся на всех наших предыдущих празднествах», постановил: «Ни в коем случае не передавать организацию первомайского празднества в руки футуристов из отдела „изобразительных искусств"». При этом руководство Петросовета выразило полное согласие «с теми рабочими, которые указывают на то, что футуристические крайности до сих пор только портили рабочие праздники»[1295]

.

Действительно, экспериментальное искусство было (и не могло не быть) совершенно непонятно широким слоям населения и потому оказалось неуместным на улицах города. Оно являлось таким же чуждым и для партийных вождей, вкусы которых, как правило, воспитывались на традиционных образцах[1296]. Таким образом, общее непонимание творчества левых художников делало бессмысленным использование его в целях пропаганды. Для этих целей требовалось искусство массовое, популярное, приспособленное к уровню восприятия толпы и уж во всяком случае предметно-реалистическое. Впрочем, «футуристы» продолжали участвовать в оформлении праздников, но под наблюдением специальной комиссии Петросовета.

В 1919 г. в проведение празднеств вносятся некоторые новшества, которые определили дальнейшее развитие форм советских торжеств. Начиная с 1 мая 1919 г. в ход празднования внедряются элементы театрализации и нового декоративного оформления праздничных колонн. Вместе с демонстрантами на улицы вышли карнавальные шествия с участием актеров, загримированных под «буржуев» и «врагов революции». В пеших колоннах появилось больше «колесниц» – празднично декорированных автомобилей. Так, колонну Балтийского завода возглавлял автомобиль, на котором возвышался огромный глобус, опоясанный синей лентой с надписью «Интернационал». Несколько автомобилей было оформлено в виде палаток из еловых ветвей, декорированных флагами и транспарантами. Отряды военных матросов вывели на улицы автомобили-грузовики в виде кораблей. Один агитационный автомобиль вез большую клетку, наполненную ряжеными под городовых, с надписью: «Прежде кусался – теперь испугался».