ПГТ

– Да ты не боись. Пустует светелка, как бабушка померла. Два года уж, – и вздохнул. Из чего я сделал вывод, что бабушка была любимой.

Такой поворот меня вполне устраивал. Не смерть любимой бабушки, конечно, а возможность отдельного проживания.

– Спасибо за предложение, – сказал я, – а сколько я вам буду должен?

Человек я, как все архивные работники, щепетильный, и привык сразу расставлять все точки над "ё".

– Да ты сдурел или где? – махнул рукой мастер. – Какие деньги? У нас тут денег нету. Натуральное хозяйство: горшки на мыло меняем.

"Интересная манера разговора, – подумалось мне. – Как у скомороха".

Дальше между нами, естественно, произошел диалог из серии "я так не могу – да что вы, что вы – да позвольте – да позвольте вам не позволить", в финале которого я получил ключи от дома.

– Дмитрий, – протянул мне руку мастер. – Можно просто Дима.

– Олег, – сказал я, пожимая шершавую ладонь. – Можно просто Олег.

***

Только собрались мы пройти в обретенное мною пристанище, как дворовая идиллия была нарушена громким, но веселым шумом. Во двор ворвались трое взбудораженных, как гончие во время травли лисы, парней в рабочей одежде. Они махали руками и безостановочно галдели. Дима попросил меня посидеть в беседке, а сам вступил с ними в энергичный диалог. Дело для него было явно привычным, если не сказать, приятным.

Парни протягивали мастеру какой-то инструмент, протягивали с мольбой и верой, как подают младенца для защиты от сглаза особо почитаемому шаману. Насколько я понял, смысл их прошения заключался в том, что инструмент нужно немедленно заточить. Немедленно! Иначе – катастрофа, апокалипсис и ядерная зима.

Мастер с удивительным спокойствием, совершенно не заражаясь возбуждением парней, объяснял им свои резоны. Мол, желание сделать все быстро понятно, но в данной ситуации не выполнимо. Он, Дмитрий, может сделать быстро и плохо. Или хорошо, но чуть медленнее. Нет, это совершенно не зависит от суммы, которую они готовы заплатить. Потому что в нашем мире существуют законы физики. Их нельзя преодолеть денежными знаками, а возможно лишь терпением, упорством и свободой воли. Еще Ницше утверждал… Впрочем, про Ницще Дима не говорил. Но подумал: это было видно это его лицу. Вместо "Ницше" он добавил несколько других слов, которые я не решусь воспроизвести в приличном обществе. Так, для большей доходчивости.

Парни, услышав эти слова, сникли и согласились, наконец, явиться к назначенному времени. После чего опять же стремительно покинули двор. Я почему-то подумал, что у них все так: быстро делают, потом быстро ломают и быстро переделывают.

– Понаберут по объявлению! – охарактеризовал ушедших Дмитрий, чуть ли не по-отечески глядя им вслед. А потом добавил:

– Ну, пошли что ль, хоромы казать буду.

Дима повел меня к дому, по дороге наставляя и инструктируя, как музейный гид с тридцатилетним стажем:

– В плане удобств тут, как в Греции, если чего нет, то купим. Там – колодец, тут – туалет, – при виде кирпичного чуда его взгляд потеплел и затуманился, – с беседкой я тебя уже поздравствовал. Сиди, дыши. В доме все просто, но, извини, со вкусом. Главное – высота проемов. Тут знай только голову береги. Электрик приехал счетчик проверить, и котелком своим о притолоку так шандарахнулся, мама моя! Искры из глаз как брызнут, не вру, сам видел. Даже штукатурка немного осыпалась, вон, видишь? Это от его башки убыток. На лбу немедленно вырос рог, от-такой, – мастер показал размер "рога" сантиметров в тридцать, как рыбаки обычно показывают размер улова – большими пальцами. – С ним, с рогом-то, к семье и ушел. Я тут тоже временами прикладываюсь, но тот парень – лучший, – и Дмитрий весело хохотнул, вспоминая.

Я из вежливости улыбнулся, но мысленно закатил глаза, удивляясь незамысловатости местного юмора.

– Тут – электроплитка. Двухконфорочная! – почему-то с особенной гордостью уточнил хозяин, как будто двукомфорочная плитка была каким-то невиданным, существующим в природе в единственном экземпляре артефактом.

– Это – холодильник, – и он указал на холодильник, – а это – кровать, – и он, как любимую собаку, погладил подушку.

"Спасибо тебе, Капитан Очевидность", – чуть не вырвалось у меня, но я промолчал. Совесть надо иметь. Тут такое гостеприимство, а я не могу свою язвительность укротить.

Помимо кровати в комнате имелась пара стульев и тумбочка, но, видимо, ввиду их незначительности, хозяин не стал знакомить нас лично.

– По вечерам цикады, заразы, стрекочут – смерть. Как в Крыму! – мечтательно продолжил хозяин. – Даже лучше. Там – оглохнешь, а тут нежно так струны трогают. Как Рихтер на рояле.

С появлением "Рихтера" я понял, что в Разумном меня ждет еще немало открытий. Даже если не найду ничего по основному делу.

– Ночью – тишь. Правда, собаки порой брешут, – несколько озабоченно сообщил Дмитрий, – но это не помешает. Точно.

Логику последнего утверждения я не понял, но не удивился. Я уже знал, что в этом мирке логика – не самый ходовой товар.