Пятницкий

Что делается, например, во Франции? Вот номера «Юманите», последние за 1920 год. Что за салат на газетных страницах! Руководящие статьи в «Юманите» распределены строго пропорционально: 8 в неделю — центру, то есть группе Жана Лонге, левому крылу Лорио — 4, правым, группирующимся вокруг Реноделя, — 3. Итак, три течения, три точки зрения, три призыва, обращенных к французскому пролетариату. И все на страницах одной и той же газеты. Получается сумбур, и немалый! Правда, после Турского съезда, на котором от имени Исполкома Коминтерна великолепно выступила Клара Цеткин, приехавшая в Тур нелегально, и где огромную работу провел товарищ Кашен, три четверти делегатов съезда проголосовали за присоединение к Коммунистическому Интернационалу и образовали Коммунистическую партию Франции. Но это только первый шаг. Еще много предстоит сделать французским товарищам, чтобы окончательно освободиться от гипноза парламентаризма и от временных попутчиков, зараженных оппортунизмом.

Не менее сложно и положение в Италии. Хотя после съезда в Ливорно, состоявшегося совсем недавно, в январе 1921 года, на котором центристы отказались порвать с реформистами, произошло событие громадного значения: покинувшие съезд товарищи основали Коммунистическую партию Италии. Это очень хорошо! Ведь только подлинно революционная партия рабочего класса, идейная основа которой — марксизм-ленинизм, способна возглавить борьбу всех трудящихся с наступающими чернорубашечниками. Но получилось так, что самые твердые, самые последовательные марксисты из группы «Ордине нуово» товарищи Антонио Грамши, Пальмиро Тольятти и Умберто Террачини остались в меньшинстве, а руководство молодой партии оказалось в руках сектантов, объединившихся вокруг Амедео Бордиги.

Что же касается маститого Джачинто Серрати, возглавлявшего итальянскую делегацию на II конгрессе, то он ныне публикует статьи, направленные против Коминтерна, и также созвал во Флоренции конференцию «унитарной» фракции, то есть, по существу, приступил к созданию новой партии.

Запутана ситуация и в Германии. Казалось бы, после слияния левого крыла НСДПГ с компартией и создания Объединенной коммунистической партии Германии процесс дифференциации успешно завершен. Но так только казалось… Ведь еще в апреле прошлого года возникла Коммунистическая рабочая партия Германии, заняла явно сектантские «ультралевые» позиции и обвиняет ОКПГ в том, что она скатывается к реформизму. И непростительный просчет Клары Цеткин, которая из-за несогласия с руководством партии сочла возможным выйти из состава ЦК.

Что касается Пауля Леви, то он выступил с брошюрой, в которой критиковал «мартовское выступление» не только с правильных марксистских, но и с собственных чисто субъективистских позиций, назвав это выступление «путчем», грубо нарушил дисциплину и был исключен из рядов партии. Вероятно, III конгресс подтвердит его исключение.

Но можно ли было рассчитывать на то, что за два года, прошедшие после I учредительного конгресса Коминтерна, все, объявившие себя коммунистами, действительно станут ими, а партии и организации, вступившие в III Интернационал, сразу же превратятся в массовые революционные партии нового типа? Конечно, нет! Разве не прошло многих лет непрерывной внутренней борьбы, яростных споров, отходов и присоединений, прежде чем Ленину и его единомышленникам удалось создать монолитную большевистскую партию? Разве не пересаживался со стула на стул маститый Плеханов, разве не вился ужом Троцкий и не шатались то вправо, то влево, как от морской качки, те же Зиновьев и Каменев? И все-таки на сегодня в рядах зарубежных компартий уже около 800 тысяч человек.

Это немалая армия!

Уже через несколько дней в небольшой комнате заворготделом Исполкома — непротолченная труба. И управляющий делами, и бухгалтер почувствовали — наконец-то! — твердую руку. «Этот знает счет казенным копейкам!» — удовлетворенно признал бухгалтер. А прибывающие на III конгресс иностранные товарищи сразу же обнаружили, что в доме на Моховой есть человек, интересующийся не только их политическими взглядами, но и их бытом, их насущными нуждами, человек, который всегда находился на месте и никогда не терял головы в суете многоязычия и неразберихи, царившей в доме, где напряженно, но не очень умело работал совсем еще маленький аппарат ИККИ.

Теперь предоставим слово Серафиме Ильиничне Гоп-нер, немного знавшей Осипа Пятницкого по Парижу (1912–1913), затем встречавшейся с ним на всех конгрессах Коминтерна, а с 1929 года направленной на работу в аппарат ИККИ.