Пятый арлекин

Хищный подвижный нос и седые усы Онура улавливали тончайшие оттенки, полутона, восьмушки, шестнадцатые и тридцать вторые части запахов, если говорить о запахах языком музыки. Левой передней лапой Онур держал маленький блестящий камертон — знак абсолютистской власти, на голове его, чуть съехав на бок, торчала корона из слоновой кости. Не одно столетие переходили знаки власти от одного правителя к другому и никогда скромному парижскому мастеру музыкальных инструментов Морису Лажье, отправившему в восемнадцатом веке партию камертонов в Испанию, не пришло бы в голову, что один из его камертонов станет символом власти крысиного императора, так же как лондонские резчики по кости Годфри и Смайлс не думали, что фигурка короля, отосланная с партией шахмат из слоновой кости 22 сентября 1793 года в подарок китайскому императору, дойдет до места назначения без позолоченной короны. Трюмы кораблей надежно хранят свои тайны. Один только Онур знает историю короны и музыкального жезла. Эта история передается вместе с символами, дающими власть, при вступлении на престол.

Великий Крыс Онур Шестнадцатый легонько ударил жезлом о край бочки, источавшей нежный аромат оливок, и прислушался к его тонкому серебряному звуку, наклонив голову и придерживая корону подвижным ухом!

Вокруг Онура шевелилось, кишело, крутилось, вертелось и перекатывалось волнами его великое крысиное воинство числом в миллион. Все ожидали знака своего повелителя.

Онур резко взмахнул жезлом, и замерли вокруг миллион любопытных крысиных носов, два миллиона нахальных глаз, два миллиона всезнающих и всеслышаших ушей, и только миллион хвостов нервно вздрагивал в ожидании речи Онура.

— Великое крысиное племя, — начал Онур, — все в мире имеет свои судьбы, даже опавшие, переболевшие желтухой, осенние листья. Все они должны своим гниением удобрить землю, дав этим необходимую жизнь следующим поколениям, которые выталкивает из себя ветка, исходя по весне соками любви и жизни.

Но отдельные листья, избранные судьбой, навечно попадают в камень и застывают в бессмертии. Судьба сделала их своими избранниками из миллиардов и миллиардов тех, что не пережили отведенного им природой одного сезона. Мы — также избранники судьбы. Крысиный род пережил великих мамонтов, динозавров, летающих ящеров. Много видов исчезло на земле в результате эпидемий, потопов, вулканов и — прочих катаклизмов. Но мы выжили.

Мы вгрызаемся в дерево, мы проходим сквозь камни мостовых, мы просачиваемся в водоотводные системы и нет для нас преград, естественных или созданных человеком. Мы вечны: мы были, мы есть, мы будем.

Онур умолк и подданные в знак восторга заколотили хвостами по асфальту.

— Онур велик! — взвизгнула старая облезлая крыса. — Я слыхала Онуров: пятнадцатого, четырнадцатого, тринадцатого. Я пережила трех императоров, но не было среди них равного по мудрости Онуру Шестнадцатому!

Старая крыса обнажила в улыбке острые, стершиеся клыки и оглянулась по сторонам, надеясь увидеть поддержку своим чувствам. Океан восторга исторгали крысы всех возрастов от мала до велика.

— У меня дурные вести, — продолжал Онур, — нам предстоит переселение. Вы знаете, что в двадцати километрах отсюда построен новый порт, но там для нас не найдется места. Все пакгаузы и подземные сооружения, каждая щель в новом порту обработаны ядами, от которых погибнут наши дети и вымрет наш род. Но вы знаете, что старый порт, столица нашей империи, будет днями предан огню и уничтожен. У нас осталась последняя возможность сегодня же отплыть с последними пароходами в те части света, куда еще не проникла цивилизация в ее разрушительной для нас стадии. Все не поместятся на одном пароходе, и поэтому нас разорвут расстояния. Но мы дадим знать о себе друг другу и соберемся в конце концов вместе. Не предавайтесь отчаянию. Помните, что мы вечны, и что сыровары Голландии производят знаменитые сыры в первую очередь для нас, мы же первые потребители и ценители изделий мюнхенских колбасников и пекарни Парижа недаром раскладывают на полу хлеба разной выпечки, и тот хлеб, который первым надкусит крыса, идет высшим сортом.

Мы переносим жару тропиков и холода северных широт, мы стойки перед эпидемиями, вечность поселилась в нас и мы растворились в вечности.

Не занимайте пароходов с техникой и горючим, они нам бесполезны. Я отсюда вижу пароход, загруженный восточными сладостями: на нем поплывут семьи с маленькими детьми. Детям необходимы сладости. Далее я вижу пароход, забитый доверху кожами и шкурами, окороками и колбасами: на нем поплывут старики, мясо сбережет их силы. С этим пароходом поплыву и я. Молодежь и холостяки займут пароход, стоящий у левого пирса. На нем поплывут туристы, они обеспечены разнообразной едой и там много музыки. Я любил музыку, когда был молодым. И мы простимся сегодня с Испанией до лучших времен.