Пятый этаж, налево от лифта

Именно этих двоих — убийцу-маньяка и его жертву - увидела в подъезде Ольга. Но почему они так напугали ее? Ведь маньяк не мог себе позволить разделывать труп прямо в коридоре! Неужели у Ольги, в ее семь с половиной лет, было настолько развито чутье, что она сумела прочесть на лице незнакомого мужчины, с которым она столкнулась в подъезде, то, что не было на нем написано? И почему она впоследствии решила молчать об этом?

Ира взяла чистый лист бумаги и попыталась примерно расписать время. За точку отсчета она условно приняла двенадцать часов дня.

12:00. Оля отходит от скамейки и направляется в подъезд.

12:01. Оля вошла в подъезд. К этому времени Ира уже сидит, отвернувшись. Ей страшно даже смотреть на подъездную дверь. Неподалеку пьют из лужи и умываются голуби, и этого простенького зрелища вполне достаточно, чтобы отвлечь Ирино внимание.

От 12:01 до 12:03. Двое входят в подъезд сразу следом за девочкой. Временная разница получается такая, что Оля, поднимающаяся пешком, оказывается где-то между пятым и шестым этажом в тот момент, когда лифт привозит обоих взрослых на пятый. Оля видит их или слышит. Так или иначе, она знает, что они находятся рядом. Их она потом и приплюсовала к троим, появившимся в подъезде позже. А вот видели они Олю или нет — это уже вопрос. К приезду кабины Оля могла уже находиться вне зоны видимости — на пролете за шахтой лифта. По каким-то признакам — возможно, по обмену репликами — она догадалась, что с появлением этих людей связано что-то страшное.

Самое позднее — 12:09. В распоряжении маньяка было шесть, максимум — восемь минут. За этот промежуток Оля успела позвонить в дверь Ириной квартиры, попросить воды, получить от мамы большой стакан минералки и выпить его не торопясь, в два приема. А вот маньяк торопился. Ему приходилось действовать по строгому графику. Рабочий день в разгаре, маньяку следовало вовремя вернуться за письменный стол… к станку… или хотя бы в палату психбольницы, черт бы его побрал, пока санитары не заметили, что в смирительной рубашке никого нет. В четырех предыдущих случаях он должен был творить расправы по ночам — в светлое время суток беглые зэки не могли слишком уж свободно передвигаться по городу к месту назначенной им казни. Но именно в тот день какие-то форсмажорные условия поставили маньяка в жесткие рамки, и он вынужден был спешить. Ира не поняла из сообщений на форуме, нашли в квартире голову убитого или нет, но была уверена — не нашли. Маньяк настолько не хотел задерживаться в своем логове, что даже забрал голову с собой. Далеко ли уедешь в общественном транспорте с отрубленной головой в сумке?

А почему бы и нет? Если ты человек, не теряющий самообладания ни при каких обстоятельствах, то вполне достаточно будет небрежно положить сумку на колени и изредка похлопывать по ней ладонью, словно внутри лежит качан капусты. Но зачем ему понадобилась голова? Ведь срок, в который эксперименты над сознанием изолированного от организма мозга могут иметь успех, ограничивается, самое большее, четвертью часа. Трудно представить, чтобы он ставил свои опыты в ближайшей подворотне. Или маньяк знал о том, что срок этот несколько длиннее, или он взял голову с собой по более понятной причине.

Чтобы труп не смогли опознать.

А самое главное, отметила про себя Ира, что вынужденная спешка как-то очень уж удачно позволила маньяку избежать встречи с милицией. Настолько удачно, что поневоле закрадывается мысль — что, если он знал обо всём заранее?

Тем, у кого он вымогал деньги, он с уверенностью заявлял: «Не обращайтесь в милицию, я об этом узнаю».

Он и должен был знать. В том случае, если сам служил в милиции.

12:10. Оля уже вернулась к качелям. Она передает Ире, что надо идти на обед. Она сильно напугана, но тем не менее торопит Иру. Что бы она ни видела в подъезде, ей известно, что опасность уже миновала. Иначе бы ее невозможно было затащить в подъезд даже вместе с тремя «взрослыми дядьками». И вообще она визжала бы, как сирена, не умолкая. «Взрослые дядьки» нужны ей только в качестве поддержки, потому что в подъезде девочки могут столкнуться с чем-то страшным. Вот почему она тянет Иру за собой буквально силком.

Но потом она больше никогда не говорила о том, что видела за эти десять минут — за исключением одного-единственного раза, больше похожего на случайную оговорку.

***

Ложась спать, Ира не стала выключать свет. Ей вовсе не хотелось проснуться в темноте, а проснется она очень скоро, когда ее новый кошмар достигнет наиболее острой фазы.

Кошмар не заставил себя ждать. Ира закрыла глаза и почти сразу оказалась на детской площадке, она сидела на качелях, испуганно наблюдая за тем, как Оля, оглядываясь то через одно, то через другое плечо, идет к подъезду. Ира уже собиралась отвернуться, но вдруг поняла: она должна пойти вместе с Ольгой. Ей надо увидеть, что там было. Дождавшись, чтобы дверь за Ольгой закрылась, Ира сорвалась со скамейки и тоже побежала к подъезду.

Перед тем, как войти, она увидела, как от правого торца здания к подъезду приближаются двое мужчин.