Пёс империи

— Ну все, можно заколачивать и опечатывать, — сказал он вытирая пот со лба.

Двое со знанием дела заколотили крышку ящика, замазали края мастикой из жестяной банки и прокатали валиком, оставив оттиск печати.

Жандармы были молчаливы, рта никто не раскрыл, за исключением молодого парня, который, когда уже вчетвером перетащили ящик в моторный экипаж, попросил посмотреть картечник. Покрутил его в руках, а когда разобрался, что это дульнозарядное оружие, то интерес пропал, хотя отметил:

— В тесном месте, наверное, хорошо себя покажет.

— Да, неплохо, — лаконично ответил Кинт.

Экипаж, неистово чадя, уехал, а Кинт присел на коновязь у каретного сарая и закурил, вытирая платком шею и лицо. Толстуха Тали выглянула за дверь и крикнула:

— Господин Кинт, вы будете обедать с нами?

— Спасибо, но откажусь, еще много дел в городе.

Кинт вернулся в гостевую комнату, переоделся в более скромную одежду, опустошил графин с водой, достал из ранца пачки с кестами, одну распотрошил, пересыпав несколько монет себе в кошель, а распечатанную пачку вернул в ранец, остальные же пачки он закрыл в шляпную коробку и вышел.

Через час одноколейник остановился у ратуши, рядом с практически таким же двухколесным собратом, вымпел на штоке, прикрепленный к раме, говорил о принадлежности транспорта фельдъегерской императорской службе. Прихватив увесистую шляпную коробку, Кинт поднялся по ступеням ратуши и вошел в дверь, где его встретил улыбчивый парень, в начищенных туфлях и атласном костюме.

— Здравствуйте, — чуть поклонился он, — вы по какому делу?

— Я в управление имперского казначейства.

— По коридору, четвертая дверь направо.

— Благодарю, — ответил Кинт пошел вперед.

В управлении казначейства все было так же, как и в других подобных кабинетах во всех городах терратоса, разница лишь в количестве служащих, которых Кинт быстро перечитал, оказавшись в просторной комнате, их было пятнадцать. Все очень тесно сидели за близко поставленными столами и, зарывшись в бумаги, скрипели карандашами, вращали ручки счетных машин и снова делали записи в толстых тетрадях. У дальней стены стрекотал эфирный телеграф, полный мужчина внимательно читал ленту, убирал ее в конверт, а конверт подписывал карандашом и складывал в один из нескольких ящиков на полу. В стене напротив было два дверных проема, а меж ними окошко, как на почте, но забранное решеткой из толстых железных прутьев. У окошка никого не было, что удивительно, и Кинт подошел к нему.

— Добрый день! — как мог приветливо улыбнулся Кинт хмурому кассиру за решеткой.

— Вы с какой операцией?

— Я хочу разместить золото в имперских векселях, а также обменять немного на бумажные купюры, буду следовать веяниям прогресса!

— Верное решение! — обрадовался кассир и натянуто, но все же улыбнулся.

— Тысячу кестов поменяйте на купюры, остальное перепишите в векселя.

— Вашу гражданскую грамоту, пожалуйста…

— Простите, но я приехал с востока, и до нас это нововведение еще не докатилось.

— Тогда жетон, — кассир снисходительно посмотрел на провинциала.

— Пожалуйста, — Кинт положил на железную столешницу жетон на имя Дака Жако.

Кассир проворно заполнил несколько бланков, затем передал их Кинту.

— Впишите сумму которую вы желаете обратить в казначейские императорские купюры и распишитесь… Угу, можете передать мне кесты.

Кинт придавил бланки монетами в холщовом мешочке.

— Подождите, я пересчитаю, — кассир высыпал монеты в лоток и стал выставлять перед собой столбики по десять монет, через несколько минут огласив, — все верно, ровно тысяча кестов! За них вы получаете тысячу купюр, — он выложил на столик перетянутые бечевками две пачки, Кинт взял их и убрал во внутренний карман.

— Какие векселя вам выписать? Именные или на предъявителя?

— Пишите на предъявителя.

— На какую сумму?

— Надо считать… — Кинт грохнул о столешницу шляпную коробку и открыл ее.

Кассир облизал губы и утер платком пот со лба…

Через полчаса Кинт вышел из кабинета казначейства, обладая двумя пачками купюр, которыми теперь модно рассчитываться в приличном обществе и в приличном месте, простой народ неохотно переходит на бумажные деньги, доверяя лишь золоту и серебру, а так же, стопкой векселей на предъявителя, каждый номиналом в сто кестов золотом.

— Хорошего дня! — пожелал вслед вежливый парень в атласном костюме.

— И вам… — Кинт повернулся и поймал взгляд парня, очень нехороший и о многом говорящий взгляд.

Как можно шире улыбнувшись, Кинт поманил его рукой.

— Слушаю вас… — парень подошел ближе.

— Я вижу тебя насквозь, вошь кальсонная! — зашептал Кинт чуть наклонившись, так как парень был на полторы головы ниже, а крепкое словечко капитана Бретэ вырвалось само собой, — забудь о том, что ты удумал, если дорога жизнь.

— Да что вы… — парень отстранился и испугался.

— Я предупредил! — Кинт хлопнул дверью ратуши так, что городовой, который стоял на улице рядом с крыльцом, оглянулся.