Пётр и Павел. 1957 год

В детском саду на ёлке он напрочь забыл стихотворение, которое должен был прочитать на торжественном утреннике. Как он мог забыть?!.. Ведь вызубрил стих ещё за две недели до праздника. Серёжка и теперь его помнит: "Детвора не хочет спать сегодня. Новый год торопится сюда. На вершине ёлки новогодней ярко светит красная звезда!" Он видел, как, сгорая со стыда, густо покраснела мама, как она силилась подсказать ему первые слова, но он ничего не слышал. Он смотрел в ярко-синие насмешливые глаза Люськи, не мог вспомнить ни слова и понимал одно – он погиб!.. А скандал в третьем классе! Его выбрали старостой и велели собрать на анализы мочу. Но Серёжке не захотелось возиться со всем этими пузырьками и бутылочками, которые ребята принесли на следующий день. Он слил их содержимое в литровую банку, на которую наклеил бумажку с надписью "3-й Б" и отдал школьной медсестре. Какой поднялся скандал!.. Его грозились выгнать из школы, завуч Климентина Ивановна извергала громы и молнии, а мама, пытаясь сдержать смех, старалась убедить её, что у сына были самые добрые намерения и он ни над кем не собирался издеваться. А первые попытки тайного табакокурения!.. На чердаке соседнего дома собралась компания из четверых одноклассников… Кажется, это было в третьем… нет, во втором классе. Они купили на каждого по пачке "Примы" и, изображая завзятых курильщиков, "выкурили" по пять сигарет. Чтобы уничтожить предательский запах изо рта, Серёжка, вернувшись домой, пять раз вычистил зубы мятной пастой и был уверен в своей полной безнаказанности. Каково же было его удивление, когда мама, едва переступив порог дома, строго спросила: "Курил?!" Не знал бедняга, что, прикуривая, он огнём спички спалил себе все ресницы, так что "следы преступления" в буквальном смысле слова были у него на лице!.. А как осуществилась его заветная мечта?!.. Ещё в четвёртом классе он загорелся идеей купить фотоаппарат. Каждый день он заходил в фотомагазин на Петровке и любовался сверкающей оптикой и хромированными деталями фотокамер. При этом для того, чтобы осуществить мечту, предстояло решить всего две проблемы. Проблема номер раз: какой аппарат купить, "ФЭД" или "Зоркий"? Проблема номер два: полное отсутствие денежных средств на эту покупку. Полтора года, отказывая себе во всём, экономя на школьных завтраках и походах в кино, Серёжка копил эти средства. Чтобы избежать ненужных расспросов, накопленные деньги прятал в карман старой маминой куртки, которая висела в коридоре на вешалке: вот уже несколько лет мама к ней даже не притрагивалась. Как же он был потрясён, когда однажды, вернувшись из школы, он не обнаружил куртки на привычном месте!.. Оказывается, мама за ненадобностью выбросила её на помойку, не проверив содержимое карманов. Горе Серёжки было огромно, и он не смог скрыть его от матери. По его подсчётам до заветных семисот восьмидесяти пяти рублей оставалось всего каких-то… полгода!.. Рыдая, он признался маме в своём финансовом крахе, ожидая разноса за свою глупость. А она, ни слова не говоря, взяла его за руку, отвела в магазин на Петровке и купила сыну новенький "ФЭД"!..

Резкий звонок будильника прервал его воспоминания.

Взволнованные и сосредоточенные в ожидании предстоящего события отец с сыном быстро встали, умылись и начали собираться. Серёжа приготовил свой выходной костюм ещё со вчерашнего вечера и теперь с горечью подумал, что надевает тёмно-серую чешскую пару всего второй раз в жизни: мама купила костюм перед новым учебным годом, и первого сентября Серёжка очень гордился, что в обновке выглядит совсем взрослым. Разве знал он тогда, что в следующий раз наденет её по такому страшному поводу. От завтрака Алексей Иванович отказался, поскольку решил причаститься после литургии. Серёжа последовал его примеру.

Когда они вышли на улицу, шёл дождь. Осень вовсю вступала в свои права, и резкий порывистый ветер налетал время от времени, давая понять: бабьему лету пришёл конец.

– Боюсь, в такую погоду народу придёт немного, – вздохнул Серёжа.

– Не говори "гоп". Поживём, увидим.

И действительно, поначалу в храме было малолюдно. Только Савушкин, подчёркнуто торжественный и серьёзный, встретил их на ступенях. Он мрачно курил, не обращая внимания на моросящий дождь. Но постепенно стали подходить и другие, так что к концу литургии вокруг гроба Натальи собралось много людей. Проститься с ней пришли сослуживцы, трое однокурсников, фронтовые друзья, соседи по дому, бывшие пациенты.

– Вот видишь, – Богомолов был искренне рад, что мрачному прогнозу сына не суждено было сбыться. – Посмотри, сколько народу собралось. Любили твою маму, Серёжа… Очень любили… Гордись…

Совершив чин отпевания, отец Иоанн обратился к собравшимся с кратким словом.

– Дорогие братья и сестры!