Пётр и Павел. 1957 год

– Представляю, милый… Очень даже хорошо представляю.

Валентина Ивановна поцеловала внука и ласково потрепала за мочку уха – это была его самая любимая ласка.

– А сейчас оставь меня, иди к маме. Уже поздно, и мне очень спать хочется.

– Зря!.. – огорчился Матюша. – Там же самое интересное в конце!..

– Ничего, завтра дочитаешь… Ступай… Что-то нездоровится мне сегодня.

Надо признаться, Валентина Ивановна немного лукавила: не до сна ей было. Нет, она строго выполняла все предписания врачей, кроме одного, пожалуй: не нервничать. Выкинуть из головы все тревожные, безпокойные мысли она не могла, как ни старалась. Но в маленьком теле этой старой женщины сидел такой могучий дух, такая необоримая внутренняя сила, что, может быть, именно поэтому она чувствовала себя довольно сносно. К тому же Капа оказалась прекрасной сиделкой и ухаживала за своей хозяйкой не за страх, а за совесть: даже посреди ночи не ленилась подняться с постели и проверить, как там её подопечная. И всё же старухе было не по себе.

Душа у неё болела.

С тех пор, как прочитала она письмо брата, места себе не находила. Никак не могла освободиться от страшного предчувствия, и такая тоска давила сердце, что хоть волком вой!.. Мутная волна воспоминаний, одно тяжелее другого, подняла со дна давно забытого прошлого всю мерзость содеянного и накрыла с головой.

Все мы грешны в той или иной степени, все стыдимся непоправимых ошибок, совершённых в молодости, все стараемся не думать о них, забыть и надеемся, порой, что уж больше вспоминать о них не придётся. Однако приходит час, и прожитая жизнь встаёт перед тобой во всей своей наготе, и, как ни старайся, не сможешь прикрыть чудовищные огрехи свои фиговым листком жалких оправданий. Себя-то не обманешь.

Была у Валентины Ивановны одна страшная тайна, и собиралась она её с собой в могилу унести. Не вышло… Внезапное "воскресение" старшего сына всё сломало и перепутало.

По её расчётам, Алексей должен приехать не сегодня-завтра. То, что он исполнит её волю и постарается вызвать в Краснознаменск Павла, она нисколько не сомневалась. А вот сам Павел… Скорее всего его появление будет таким же внезапным, как и "восстание из мертвых". Значит, надо быть в постоянной готовности и не расслабляться ни на минуту.

Валентина Ивановна достала из-под подушки крохотную иконку с образом Казанской Божьей Матери и начала молиться: "Матерь Божия, Царица Небесная, спаси, сохрани и помилуй нас…"

Но слова молитвы путались с её дурными безпокойными мыслями, она произносила их машинально и поэтому, когда дверь в спальню приоткрылась, и в дверном проёме показалась голова Капы, даже обрадовалась.

– Ой!.. Чего это вы не спите?.. – удивилась домработница. – Забыли, вам беречься надо…

– Помню, помню… Иди сюда, – позвала хозяйка. – Сядь рядышком, давай покалякаем.

– А как же спать? – с укоризной спросила Капитолина. – Доктор велел…

– Если докторов слушаться, то и выйдет, что жить всем нам – вредно: рано или поздно помрём. Ведь так?..

– Ну-у, не знаю… – Капа отказывалась примириться с такой жестокой несправедливостью.

– А выспаться я и в могиле успею, – успокоила её Валентина Ивановна.

– Вы опять?!.. Что это за мысли у вас такие… глупые! – возмутилась домработница, но всё же присела на краешек кровати.

– Скажи мне, – после недолгой паузы попросила её хозяйка, – ты, действительно, ничего-ничего из прошлого своего не помнишь?.. Ни мать, ни отца?.. Ни дома родительского?..

Капа не ожидала в столь поздний час такого серьёзного и сложного для неё вопроса и потому ответила не сразу. Прежде подумала хорошенько.

– Почему?.. Помню кой-чего… Но так… вообще… Не конкретно… Лица откуда-то вдруг выплывают… голоса слышатся… И запах один… Вот его я очень хорошо помню.

– Какой запах?..

– Как молоко из мамкиной титьки пахло… Так… так… не передать как!.. Бывает, плохо сделается, и я тут же вспомню его… И сразу тут, в груди, тепло, мягко становится… ласково… И плакать отчего-то хочется… Хорошо. Вам, наверное, не понять…

– Счастливая ты, Капа! – искренне позавидовала ей хозяйка.

– Это почему же?..

– Одним настоящим живёшь…

– И чего хорошего?.. – фыркнула Капитолина.

– Если бы ты знала, как тяжко и день и ночь прошлое за собой таскать!.. – сокрушённо вздохнула старуха.

– Ну, нет!.. Не согласна!.. Я вот как живу?.. Как бы вам потолковей разъяснить?.. Человек без памяти, словно, цветок или насекомое какое… Вот комар, скажем… Он же не помнит, кто мамка у него и где дом родной… И я, вроде этого самого комара… А это, знаете, очень даже горько и обидно.

Появление Капитолины в доме Троицких летом пятьдесят первого года было и неожиданно, и закономерно. В нём трагедия переплелась со счастливой случайностью. И чего в этом клубке было больше, они и сами не смогли бы определить.