Пётр Великий в жизни. Том первый

«Стрелецкое восстание 15–17 мая 1682 г., увенчалось победой партии Милославских, добытой благодаря поддержке московских стрелецких полков и посадских людей, и “соборным” избранием на престол соправителем малолетнего Петра царевича Ивана. Царевна Софья Алексеевна была назначена регентшей при братьях. Историки пишут об установлении короткого периода “стрелецко-боярского двоевластия”, когда в течение лета господствующей силой в столице были стрельцы. Зримым воплощением этого своеобразного политического дуализма стало строительство стрельцами “столпа” на Красной площади, которое правительство Софьи санкционировало, “вынужденное обстоятельствами”. В ходе расправы, учинённой стрельцами в Кремле над родственниками и сторонниками Нарышкиных – родни второй жены покойного царя Алексея Михайловича, тела убитых – шести бояр, двух дьяков, четырёх стольников и других – стрельцы “взем за ноги и вонзя копия в тело, влачили в Спаские ворота на Красную площадь… и повергаша… у Лобнова места, сечаху мёртвое тело… в мельчайшия частицы”. Только неделю спустя родственникам разрешили похоронить тела жертв бунта. Современники достаточно точно указывают местоположение монумента на Красной площади – в её южной части между Лобным местом и деревянными церквями, стоявшими вдоль проходившего под Кремлевской стеной рва. “Столп” воздвигли на том самом месте, как отмечал М.П. Погодин, где оканчивалась “стрелецкая расправа”… Инициаторами сооружения “столпа” были сами стрельцы, обратившиеся к правительству с челобитной между 26–29 мая (датой утверждения Иоанна соправителем Петра и Софьи в качестве регентши) и 6 июня (когда требования челобитчиков были удовлетворены). Необходимость сооружения “столпа” мотивировалась политическими обстоятельствами: “чтоб впредь иныя, помня… чинили правду”. Кроме сооружения “столпа” стрельцы потребовали “против того… дать… жалованную грамоту, чтобы на Москве и в городех нас, московских приказов стрельцов… весь ваш государьский синклит … нас … бунтовщиками не называли б… и бес розыску … в ссылку напрасно не ссылали”. Смысл просьбы о сооружении “столпа” и выдачи жалованной грамоты был, как видим, один: политическая реабилитация участников мятежа, официальное снятие с них возможных обвинений в нарушении закона и “неправедном убойстве”, а не просто фиксация “на вечные времена” имён убитых бояр, как подчас трактовалось содержание челобитной. Строительные работы по возведению “столпа” начались, очевидно, сразу после подачи стрелецкой челобитной и, во всяком случае, до 6 июня – даты выдачи жалованной грамоты. Анонимный современник-итальянец, оказавшийся в Москве в самом конце мая, сообщает: “На [Красной] площади поставлен четвероугольный столб, в отверстиях будут вставлены… доски с надписями… Теперь пока неизвестно… содержание этих надписей”. Финансировалось строительство самими стрельцами “всеми приказы”. А.А. Матвеев пишет, что “столп” “ставили полковники Цыклер и Озеров”. Внешний вид первого гражданского памятника в России был весьма скромен, и по источникам не составляет труда восстановить его конструктивные особенности. Фундаментом “столпа” послужила каменная забутовка, в которой были укреплены сваи; на них было поставлено “четвероугольное” сооружение из кирпича. Последний “свершили шатром”, покрытым “черепицею мурамлёною”. Текст жалованной грамоты стрельцам был отчеканен на меди; “листы большие медные лужоные” поместили в “отверстия наподобие окон”. Эффект, достигнутый лужением меди, имел результатом контрастирование фона и букв: на памятнике бросались в глаза, прежде всего, “чёрные доски с надписями, начертанными белыми буквами”. Первый памятный “столп” имел короткую историю, простояв на Красной площади всего полгода, и был сокрушён синхронно с окончанием стрелецкого “самовольства”. Дальнейшее развитие событий, особенно сентября-октября 1682 г. неоднократно освещалось историками и даже послужило сюжетом жемчужины русского оперного искусства – “Хованщины” М.П. Мусоргского. Противостояние стрельцов и правительства Софьи завершилось подчинением последних, ликвидацией завоёванных недавно привилегий и казнью главы Стрелецкого приказа И. Хованского с сыном. Как известно, Софья с царями-соправителями нашла на время “смуты” прибежище за стенами Троице-Сергиева монастыря, куда “винившиеся” стрельцы отправляли из Москвы делегации с “челобитьями”. Среди последних 28 октября поступила и челобитная стрельцов полка Л. Ермолаева, а на следующий день – ещё одна, на этот раз от всех расквартированных в Москве “московские надворные пехоты пятидесятников и десятников и рядовых всех полков”. Обе призывали правительство санкционировать снос злополучного “столпа”. Формально инициатива исходила “снизу”, но без сомнения отвечала интересам “верхов”. Челобитчики при этом ссылались на внешнеполитические обстоятельства – “поруху” царской власти в глазах мировой общественности. “И тот столп с подписью… поставлен не к похвалению Московского государства, и ту де потпись чтут многих государств иноземцы и всяких чинов люди… И… просят (стрельцы), чтоб… велели в царствующем граде Москве… каменной столп… искоренить и тому столпу не быть, чтоб в том от ыных многих государств поношенья и бесчестья не было и их бы государьския неприятели о том не порадовались”. Второго ноября, накануне триумфального возвращения победителей из Троицы в Москву стрельцы полка Л. Ермолаева под руководством боярина М.П. Головина “искоренили” памятник стрелецких вольностей: “И сломали ево до подошвы, и камень того ж дни с площади свезён к Земскому приказу”, а “листы жестяные, на них же была подпись, которые в том столпе были устроены, сазжены того же дня”. Снос “столпа” не был изолированным актом в послеоктябрьской политике правительства Софьи. Далее последовало широкомасштабное изъятие стрелецких жалованных грамот от 6 июня. Итак “столп” 1682 г. был снесён шесть месяцев спустя после возведения. А.А. Матвеев, сын погибшего в Кремле 15 мая боярина А.С. Матвеева, лидера партии Нарышкиных, выражая общее мнение противников Софьи, считал “столп” поставленным “по вавилонскому примеру”, а обвинения в адрес убитых, в том числе и своего отца, “фальшивыми лжесвидетельствами”. Однако ликвидация памятника никак не может считаться уступкой партии Нарышкиных. Правительство Софьи стремилось как можно скорее уничтожить память о событиях середины мая, ставивших под вопрос законность действий “регентши”; “минутная слабость” партии Милославских – выдача жалованной грамоты и разрешения на строительство “столпа” в новых условиях выглядела прецедентом, о котором надлежало побыстрее забыть». – (Прим. – Е.Г.

).