Пётр Великий в жизни. Том второй

6 февраля 1725. Все дела приостановились вследствие болезни Царя и покуда она длится, я не могу писать вам ни о чём другом. Я имел уже честь извещать вас о состоянии здоровья Царя. В ночь с субботы, 3 числа, на воскресенье оно значительно ухудшилось; задержание мочи возобновилось с страшными болями и Царь был при смерти. Врачи, заметив, что урина издаёт очень сильный дурной запах, решили употребить щелочные соли и с и их помощью извлечь урину, которая, как они предполагали, свернулась и испортилась в мочевом пузыре. Вчера они сделали Царю эту операцию и извлекли два фунта урины с страшным гнилостным запахом и смешанной с большими частицами какого-то сгнившаго органическаго вещества, которое врачи признают кусочками оболочки мочевого пузыря. Однако после операции Царь немного заснул, и весь остаток дня надеялись на улучшение, но в ночь с ним делались несколько раз обмороки. Сегодня, часов в 9 утра, он попросил есть; ему подали овсянки; но едва он проглотил несколько глотков, как его схватил сильный пароксизм лихорадки, сопровождавшийся судорогами, от которых он не мог говорить и оставался в безчувственном состоянии до полудня. Сенат, состоящий из кн. Меншикова, кн. Репнина, канцлера Головкина, адмирала Апраксина, гр. Толстого и Ягужинскаго, всё это время находился в царской приёмной. В половине перваго Царь пришёл в себя и позвал адмирала Апраксина. Сказав ему, что чувствует себя очень плохо, что грудь ему давит, будто на ней целый дом, он повелел ему немедленно распорядиться исполнением отданнаго им приказа освободить четыреста несчастных заключённых. Приказание это было немедленно исполнено.

Лихорадка продолжается. Мало надежды, чтобы Царь поправился от этой болезни. Думают даже, что конец его близок, и хотя я убеждён, что все почтовыя отправления будут задержаны, но всё же счёл необходимым написать в. с. это письмо, дабы оно дошло до вас вовремя, так чтобы король мог принять меры, какия сочтёт уместными в виду этого события, устрашающаго всех здесь. Особенно боятся иностранцы, которые всего более опасаются от черни и даже от войск, уже шестнадцать месяцев не получавших вовсе жалованья.

Кампредон, Жак де – Графу де Морвилю. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 420-421

Не много все усумневалися, что неисцельная есть и смертная язва; но сам первее, ощущая в себе безпрестанныя и час от часу большия болезни, понеже был в анатомии искусен, ведая, что во внутренних своих делается, о своём житии стал быть безнадёжден, и не утаил своего мнения; ибо скоро велел, по обычаю, в палатах своих церковь (походную) постановить, литургисания ради святыя евхаристии, и грехи своя Богу пред священником исповедав, тайныя вечери Спасителя нашего благоговейно причастился.

Прокопович Феофан. Краткая повесть о смерти Петра Великого. С. 5-6

Ещё в феврале 1721 года был издан специальный указ о престолонаследии. Император предоставлял себе в нём свободу назначить своим наследником того, кого найдёт наиболее способным, так что, к примеру, если молодой великий князь, внук его величества, стал бы вести себя не так, как следует, и если государь со временем признал бы его недостойным наследования российского престола, то мог бы, единственно по собственному усмотрению, избрать наследником своим кого заблагорассудит.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 332

Многие думали, да и напечатали, будто бы император в духовной своей назначил супругу свою Екатерину наследницею престола, но то истинно, что он духовной не сделал или, по крайней мере, никто оной не видел. Удивительная беспечность в законодательстве, и которая явно показывает, что он не считал болезнь смертельной.

Вольтер. История Карла XII, короля Швеции, и Петра Великого, императора России. С. 22

Тогда-то Пётр потребовал бумаги и перо и начертал несколько слов неявственных…

Пушкин А.С. История Петра. С. 457

Такой человек не мог жить со скрытым в душе отчаянием – и он умер (28 января 1725 г., в начале 6-го часа по полуночи, на 53 году от роду). Об отчаянии же Петра мы догадываемся по тому, как он умирал. По-видимому, в эти минуты Петр опять и теперь в последний раз потерялся настолько, что не совершил самого важного дела, какое оставалось государю сделать пред кончиной, – не назначил себе преемника. Очевидно, кровавая, нетрезвая и отягченная трудами, заботами и гигантскими замыслами жизнь вызвала весьма сильную и выразительную реакцию во время последней болезни: ослабев телом, царь Петр пал и духом.