Пир стервятников

– Принц Оберин знал множество сказок. – Гаррин, ее молочный брат, тоже был тогда с ними – они никогда не разлучались с тех пор, как научились ходить. – Помнится, в тот вечер он рассказал нам про принца Гаррина, в честь которого меня и назвали.

– Гаррин Великий, – подсказал Дрю, – герой ройнаров.

– Да. Он наводил ужас на всю Валирию.

– Они поужасались, а потом убили его, – сказал сир Герольд. – Может, и меня бы назвали Герольдом Великим, если б я положил в смертельной битве двести пятьдесят тысяч своих солдат? Уж лучше останусь Темной Звездой – этим именем я хотя бы обязан себе одному. – Он сел на обод сухого колодца и стал точить меч.

Арианна пристально следила за ним. Он достаточно знатного рода, чтобы сгодиться в консорты. Отец усомнится, в здравом ли я уме, зато дети у нас будут красивы, как повелители драконов. Если и есть в Дорне мужчина красивей его, ей такой неизвестен. У сира Герольда Дейна орлиный нос, высокие скулы, сильный подбородок. Бороду он бреет, но густые волосы падают на плечи, как серебряный горный ледник, разделенный надвое черной как смоль полосой. Рот, однако, у него злой, а язык еще злее. Глаза при свете заходящего солнца кажутся черными, но Арианна видела их вблизи и знает, что они фиолетовые. Темно-лиловые и гневные.

Почувствовав, вероятно, на себе ее взгляд, он поднял глаза от своей работы и улыбнулся. К щекам Арианны прилила кровь. Не надо было его сюда брать. Если он вот так же посмотрит на нее при Арисе, песок обагрится кровью… кто знает чьей? В Королевскую Гвардию по традиции отбираются лучшие рыцари Семи Королевств, но у Темной Звезды своя слава.

Ночи в пустыне холодные. Гаррин набрал дров для костра – сухие белые ветки деревьев, погибших сто лет назад. Дрю, насвистывая, постучал по кремню и развел огонь.

Они сели в кружок, передавая друг другу мех с летним вином. Темная Звезда не участвовал в этом – он пил неподслащенную воду с лимоном. Гаррин, будучи в приподнятом настроении, развлекал их последними новостями из Дощатого города в устье Зеленой Крови, куда речные сироты собираются на торг с кораблями из-за Узкого моря. На востоке, если верить морякам, творятся чудеса и ужасы: восстание рабов в Астапоре, драконы в Кварте, серая чума в Йи Ти. На островах Василиска появился новый пиратский король, совершивший набег на Высокодрев. В Квохоре приверженцы красных жрецов взбунтовались и хотели сжечь Черного Козла. А Золотые Мечи расторгли договор с Миром, когда мирийцы как раз собрались выступить на войну с Лиссом.

– Лиссенийцы перекупили их, – предположила Сильва.

– Мудрые и трусливые лиссенийцы, – добавил Дрю.

Но Арианна-то знала, в чем дело. Если у Квентина будут Золотые Мечи… «Сверху золото, под ним жгучая сталь», – гласит их девиз. Твоя сталь должна жечь очень горячо, братец, если ты вздумаешь тягаться со мной. Арианну в Дорне любят, а Квентина знают плохо. Один отряд наемников этого не изменит.

– Пойду отолью, – сказал, поднявшись, сир Герольд.

– Смотри под ноги, – предостерег его Дрю. – С тех пор, как принц Оберин подоил здешних гадюк, прошло порядочно времени.

– Я вскормлен змеиным ядом, Дальт. Гадюка, которая укусит меня, пожалеет об этом. – И он ушел в проем разрушенной арки.

– Вы уж простите, принцесса, – тихо промолвил Гаррин, – но этот человек мне не нравится.

– Жалко, – заметил Дрю, – он-то, сдается мне, от тебя без ума.

– Он нам нужен, – напомнила всем Арианна. – Без его замка нам просто не обойтись, и его меч, возможно, тоже понадобится.

– Горный Приют – не единственный замок в Дорне, – вставила Крапинка, – и есть много других рыцарей, которые любят вас. Дрю, скажем.

– Верно, – подтвердил тот. – У меня отменный конь, славный меч, и доблестью я уступаю… ну, разве что некоторым.

– Какой-нибудь паре сотен, сир, – подсказал Гаррин.

Арианна молчала. Дрю и Крапинка – самые близкие ее друзья после кузины Тиены, а Гаррин поддразнивает ее с тех самых пор, как они вместе сосали грудь его матери, но сейчас она не в том настроении, чтобы шутить. Солнце зашло, и на небо высыпали звезды. Сколько же их… Арианна прислонилась спиной к колонне. Может, и брат ее смотрит на те же звезды, где бы он ни был? Видишь вон ту белую, Квентин? Как ярко она горит. Это звезда Нимерии, а тот млечный шлейф позади нее – это десять тысяч ее кораблей. При жизни она не уступала мужчинам, и меня ждет та же судьба. Ты не отнимешь у меня то, что принадлежит мне по праву рождения.