Пир стервятников

— Последнего в их роду. Говорят, что она прекрасней всех женщин на свете. Волосы серебряные с примесью золота, глаза как аметисты… но я не прошу тебя верить мне на слово, брат. Ступай в залив Работорговцев, узри ее красоту своими глазами и привези ее мне.

— С какой стати мне браться за это?

— Из любви. Из чувства долга. По приказу твоего короля. — Эурон ухмыльнулся. — И ради Морского Трона. Как только я займу Железный, он станет твоим. Ты наследуешь мне, как я наследовал Бейлону, а твои собственные законные сыновья станут когда-нибудь твоими наследниками.

Законные сыновья… Чтобы они появились, для начала надо жениться, а с женами ему не везет. Все дары Эурона отравлены, напомнил себе младший брат, однако…

— Выбор за тобой, братец, — жить невольником или умереть королем. Достанет ли у тебя отваги взлететь? Пока не совершишь прыжок, никогда не узнаешь. — Улыбчивый глаз Эурона глядел насмешливо. — Или я прошу у тебя слишком многого? Мореходы страшатся заходить дальше Валирии.

— С Железным Флотом я пойду даже в ад, если понадобится. — Виктарион разжал руку с красной от крови повязкой. — Хорошо. Я доберусь до залива Работорговцев, отыщу твою дракониху и доставлю сюда. — Только не для тебя, мысленно добавил Виктарион. Ты погубил мою жену, а я заберу твою, прекраснейшую из женщин на свете.

Джейме

Поля у стен Дарри возделали снова, запахав обгоревшую стерню. Разведчики сира Аддама видели женщин, пропалывающих борозды. Пахари шли за волами, поднимая целину на опушке ближнего леса, а дюжина бородачей с топорами бдительно охраняла работников.

Увидев колонну Джейме, все они скрылись за стенами замка. Дарри, как прежде Харренхолл, закрыл перед ним ворота. Не такого приема он ждал от своей родни.

— Труби в рог, — скомандовал он, и сир Кеннос из Кайса поднял к губам рог Геррока. Ожидая ответа из замка, Джейме созерцал красно-бурое знамя, реющее над барбиканом его кузена. Лансель, как видно, решил сочетать ланнистерского льва с пахарем Дарри. В этом, как и в выборе невесты для Ланселя, Джейме видел руку своего дяди. Дом Дарри владел этими землями с тех пор, как андалы победили Первых Людей. Сир Киван, без сомнения, понимал, что жизнь его сына здесь будет куда более легкой, если крестьяне увидят в нем продолжателя древнего рода, ставшего их хозяином не столько по королевскому указу, сколько по праву женитьбы. Именно Кивану следовало стать десницей Томмена, думал Джейме. Харис Свифт — просто гадкая жаба, а сестра моя — дура, если не видит этого.

Ворота замка медленно растворились.

— У моего кузена нет места, чтобы разместить тысячу человек, — сказал Джейме Могучему Вепрю. — Разобьем лагерь под западной стеной. Пусть по краям выкопают траншеи и поставят колья. В этих краях еще бродят разбойники.

— Надо быть сумасшедшими, чтобы напасть на такой сильный отряд, как наш.

— Или голодными. — Не зная численности этих разбойников, Джейме был намерен принять все мыслимые меры предосторожности. — Траншеи и колья, — повторил он, направив Славного к воротам. Его сопровождали сир Дермот с королевскими львом и оленем и сир Хьюго Венс с белым штандартом Королевской Гвардии. Рыжему Роннету Джейме поручил доставить Вилиса Мандерли в Девичий Пруд, чтобы убрать его с глаз долой.

Пиа ехала с оруженосцами, на мерине, которого нашел для нее Пек.

— Точно игрушечный, — услышал Джейме ее слова. Само собой — она выросла в Харренхолле, и все прочие замки должны казаться ей маленькими, кроме разве Утеса.

Джосмин Пекльдон придерживался того же мнения.

— Ты по Харренхоллу не суди, — говорил он девушке. — Черный Харрен слишком уж размахнулся. — Пиа слушала его, как пятилетняя девочка на уроке у своей септы. Такая она и есть — пятилетняя девочка в теле взрослой женщины, замученная, запуганная. Пек, однако, неравнодушен к ней — парень, видимо, женщин пока не знал, а Пиа все еще недурна собой, когда рот держит закрытым. Если он с ней переспит, вреда никому не будет — с ее, конечно, согласия.

Один из людей Горы попытался взять ее силой еще в Харренхолле и был искренне удивлен, когда Джейме приказал Илину Пейну отрубить ему голову. «Да я ее и раньше имел сто раз, — твердил он, когда его ставили на колени. — Сто раз, милорд, и все прочие тоже». Сир Илин поднес его голову Пиа, и она улыбнулась сквозь пеньки выбитых зубов.

Дарри во время войны несколько раз переходил из рук в руки, горел и был неоднократно разграблен, но Лансель, как видно, времени не терял. На ворота навесили новенькие, еще сырые дубовые створки, усаженные стальными заклепками. Сгоревшую конюшню отстроили, лестницу к замку заменили, как и ставни многих окон. На камнях после пожара остались черные пятна, но в этом приходилось полагаться на дожди и на время.