Пир Валтасара

Крукс застучал аубами и весь затрясся. Он трясся каждым мускулом по отдельности, и у Пэнки мелькнула странная мысль, что Феликс может рассыпаться.

- Ну-ну, успокойтесь,- Пэнки плеснул коньяка в его рюмку,- вот выпейте, ну же!

Он почти силой заставил Крукса проглотить коньяк.

- Что это с вами, Феликс? Вам действительно надо лечиться.

- Да,- пробормотал Крукс, вытирая ладонью со лба обильно выступивший пот.-Через н-неделю уеду в Швейцарию. В санаторий.

Наступило долгое молчание.

- Может быть, выйдем, пройдемся немного,- предложил Пэнки.- Подышим ветром, и покажу вам мой сад.

Крукс молча поднялся, опираясь на палку.

Они прошли в холл, и бритоголовый помог им одеться.

Потом он молча распахнул парадную дверь. Они вышли наружу и, обогнув коттедж по гравийной дорожке, очутились в большом саду. Сквозь сплетения голых ветвей просвечивало темнеющее вечернее небо. С востока из-за деревьев доносился глухой гул прибоя. Над океаном темнели гряды облаков. Их вершины еще были окрашены в алые тона заходящим солнцем.

-Пройдем туда.- Пэнки махнул рукой в глубь сада.

Шли медленно. Молчали. Крукс часто останавливался перевести дыхание.

- Тут у меня кладбище,- сказал вдруг Пэнки, мельком взглянув на своего спутника.

Крукс замер на месте:

- К-какое еще к-кладбище?

- Не пугайтесь. Политическое... Идемте покажу. Да не упирайтесь вы, Феликс.

Они вышли на открытое пространство, окруженное темными свечами кипарисов. Крукс снова остановился.

Белые мраморные кресты, ряды каменных надгробий, между ними посыпанные красноватым гравием дорожки.

Пэнки взял Крукса под руку, подвел к первому ряду могил. Указал на надписи.

- Читайте!

На гранитной плите темнела надпись крупными буквами. "Восточная Германия" и дата "1945 год", на соседней плите - "Польша", потом "Венгрия", "Чехия", "Словакия", "Румыния"...

- Там дальше - "Китай", потом "Северная Корея".- Пэнки водил по воздуху рукой, затянутой в коричневую перчатку.- Эта белая сломанная колонна в центре - "Россия". Она была первой - пятьдесят восемь лет назад. А вон там "Куба" - последняя пока... Вы не удивляйтесь, Феликс, мое хобби... Хороню то, что уничтожил мировой коммунизм.

- А это з-зачем? - Крукс указал на яму, напоминающую небольшую свежеотрытую могилу.-Для кого?

По бледным губам Пэнки скользнула усмешка.

- Здесь произошло чудо воскрешения, Феликс. Тут была могила Чили.

- Н-надо ее зарыть тогда.

- Да-да, конечно, но там... еще не все утвердилось. Подождем немного...

- А в действительности п-под этими н-надгробиями... ничего нет? помолчав, спросил Крукс.

Пэнки пожевал губами:

- Почему нет... Символы... Под этим камнем - высшие ордена рейха; тут,- он указал на одно из надгробий,- мы закопали моего любимого пса, вон там спит вечным сном кот моей экономки-его как раз тогда раздавило машиной... Ну и так далее...

- Не п-предполагал,- сказал Крукс,- просто не мог бы п-предположить такое.- Он покачал головой.- Это ваше ккладбище, наверно, единственное на Земле...

- М-да, вероятно.-Пэнки приподнял воротник пальто.- Идемте, однако, становится холодно.

Они направились к дому.

- Поздно уже. Я, п-пожалуй, поеду.- Крукс остановился и первый раз глянул прямо в глаза Пэнки.

- Оставайтесь ужинать.

- Нет, п-поеду, Алоиз.

- Ну, поезжайте... Только, Феликс, все-таки последний вопрос. Вы мне так и не ответили тогда... Вы действительно... опознали его?

Лиио Крукса словно окаменело. Потом губы его задрожали, и он резко повернулся, чтобы уйти.

Пэнки успел поймать его за рукав:

- Подождите, куда же вы?

Крукс с неожиданной силой вырвал руку:

- Не п-прикасайтесь ко мне. Вы-дьявол! Истинный дьявол в человеческом облике. Б-будьте вы прокляты! П-прокляты, черт вас п-побери!

Он торопливо заковылял по дорожке. Потом вдруг остановился и оглянулся. Пэнки направился к нему и вдруг увидел, что лицо Крукса залито слезами. Они в два ручья бежали по бледным щекам, и он слизывал их с губ кончиком языка.

- Феликс...- начал Пэнки.

- Будьте п-прокляты,-повторил Крукс, всхлипывая,-и я теперь... проклят... Да, да и да... Я опознал его, опознал...

Он опять побежал, припадая на одну ногу, и исчез за углом коттеджа. Резко хлопнула калитка, послышался шорох отъезжающей машины.

Пэнки не пошел домой. Некоторое время он в глубокой задумчивости бродил в темноте по дорожкам своего сада.

Странные мысли возникали в глубинах памяти. Давно прожитое и давно похороненное... Всю жизнь один... Всю долгую жизнь... И вот теперь даже Феликс, с которым их связывала не дружба, нет, но многие годы совместных усилий... Можно считать, что Феликс выбыл навсегда. Если даже он возвратится из Швейцарии, они не встретятся больше... Нет... Никогда не встретятся.

Уже направляясь к дому, Пэнки вдруг вспомнил последние слова Крукса. Значит, опасения были напрасными. Тот человек больше не помешает. Это укрепляло надежду на полную власть над Цезарем.

Он покачал головой. Странно, даже эта мысль сейчас не приносила облегчения.

В холле, вопреки обыкновению, никого не было. Пэнки хотел позвонить, но раздумал. Сам разделся и, положив пальто, шарф и шляпу в одно из кресел, прошел к себе в кабинет.