Пираты мексиканского залива

— О да, дон Диего! — воскликнула донья Ана, сияя улыбкой. — Понимаю, ведь мое сердце испытало такую же борьбу. Я любила вас, но из гордости, из самолюбия, чтобы увидеть у своих ног человека, который, как мне казалось, пренебрег мной, я ответила на любовь дона Энрике. Мать одобрила мой выбор, она всегда мечтала о блестящей партии для своей дочери. Дерзость дона Кристобаля разрушила мои планы, и я, покинутая вами, утратив надежду стать женой дона Энрике, который никогда не женился бы на мне после всего, что произошло, я согласилась стать возлюбленной дона Кристобаля и последовала за ним в далекие края. Там, с виду спокойная, я жила, снедаемая горестными воспоминаниями, близ вас, не смея увидеться с вами, единственным человеком, пробудившим в моей душе неугасимые мечты. Ваш образ преследовал меня, а мне приходилось притворяться веселой и счастливой. Но вот я снова встретила дона Энрике, на один миг мое чувство к нему ожило, но вскоре оно превратилось в ненависть. Да, этот человек стал мне ненавистен… Я встретила вас, мы жили под одним кровом, вместе совершили долгое путешествие, и… я полюбила вас, полюбила сильнее, чем когда бы то ни было, ведь среди всех невзгод жизни я еще никого по-настоящему не любила. Я чувствовала потребность любить, но никого не любила. Мое сердце всегда стремилось принадлежать лишь одному, и я остановилась на вас, сеньор. Именно вас я полюбила так, как прежде вы любили меня, — горячей, страстной, безумной любовью…

— Но между нами, донья Ана, стоит память о Марине…

— Дон Диего, есть чувства, которые не знают преград. Забудьте о Марине; бесчестие или смерть навеки убрали ее с вашего пути. Ее больше нет. Ничто не существует для вас и для меня, кроме нашей любви…

— Вы говорите, наша любовь… Но в тот день, когда о ней станет известно, как перенести мне толки о том, что вы были возлюбленной дона Кристобаля де Эстрады?

— Но ведь об этом решительно никто не знает; я же буду утверждать, что именно вы похитили меня из дома моей матери, а я согласилась стать вашей возлюбленной, несмотря на то, что вы были женаты…

— Как, вы способны?.. — воскликнул дон Диего.

— Для вас я способна на все, меня не пугают ни толки, ни бесчестие, потому что я люблю вас. Я боготворю вас, дон Диего, я хочу принадлежать вам, и пусть меня поразит небесный гнев.

Склонившись над доном Диего, молодая женшина, поцеловала его в губы.

— Нет, Ана, — воскликнул он, охваченный жарким трепетом, — наш час еще не настал! .

И, не медля долее, он как безумный выбежал из ее дома.

— Дон Диего! Дон Диего! — простонала ему вслед Ана, потом в отчаянии уронила голову, и слезы брызнули из ее глаз.

II. СРЕДИ СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ

Умирая, старый граф де Торре-Леаль завещал титул и родовое наследство своему старшему сыну дону Энрике, о судьбе которого ничего не было известно; в случае если в назначенный графом срок его старший сын не вернется домой, титул и все состояние графа должны перейти к его младшему сыну от брака с доньей Гуадалупе, сестрой дона Хусто. Управление графством временно возлагалось на вдову графа. Это было именно то, о чем мечтал ее брат дон Хусто.

К этому времени в Мехико переселилась с острова Эспаньола богатая семья — знакомый нам дон Педро Хуан де Борика с супругой, сеньорой Магдаленой, и Хулией.

Красота Хулии, которую прозвали «маленькой француженкой», свела с ума всех юношей из лучших семейств города, но никто не мог похвастаться, что достиг хоть малейшей надежды на успех. Молодая девушка, озабоченная и печальная, рассеянно принимала все знаки поклонения.

Дону Педро Хуану де Борика, занимавшемуся торговыми делами, случилось как-то познакомиться с доном Хусто; постепенно они сблизились, и дон Хусто на правах друга вошел в дом сеньоры Магдалены.

Дон Хусто был вдовцом с завидным положением; юная Хулия приглянулась ему, и он решил, что девушка с Эспаньолы создана для него.

За согласием на брак, по его мнению, следовало обратиться к Борике, как главе семьи. И вот, оставшись однажды наедине со своим новым другом, дон Хусто взял на себя смелость попытать счастья. Впрочем, в успехе он не сомневался.

— Друг мой дон Педро Хуан, — начал он, — ваша дочь настоящая жемчужина.

— Девушка недурна собой, — равнодушно ответил дон Педро Хуан, — это моя падчерица.

— Она не только хороша собой, но обладает высокими достоинствами, как я мог убедиться.

— Верно.

— Счастлив тот, кто назовет ее своей супругой.

— Пожалуй…

— Знаете что?

— Что?

— Эта девушка заставляет меня подумать о втором браке.

— Вот как?

— Если вы даете мне свое согласие, я осмелюсь сделать ей предложение.

— Мы пока еще не думаем выдавать ее замуж, — ответил Педро Хуан, бледнея.

— А я полагаю, пора уже об этом подумать, особенно если представляется хорошая партия.

— Как я вам уже сказал, мы об этом не думаем.

— Сделайте одолжение выслушать меня.

— Бесполезно говорить об этом. Кроме того, надо спросить согласия девушки и ее матери, — как вам известно, Хулия дочь моей жены от первого брака.