Пираты мексиканского залива

— Ради бога, объясните, что происходит, — продолжала Хулия. — Кажется, я схожу с ума. Где Паулита?

На этот вопрос ответить было нетрудно:

— Она скоро придет, сеньора, вот-вот придет.

— Не понимаю, что со мной, была ли я больна или видела все это во сне? Никак не могу собраться с мыслями, голова такая тяжелая.

— Сеньора, вы еще не вполне выздоровели: думаю, вам будет полезно поспать до прихода Паулиты.

Хулия не могла отличить явь от сна, хотя она и проснулась, но наркотическое действие порошка продолжало туманить ей голову, мысли путались; она попыталась размышлять, но была не в силах сосредоточиться и припомнить все, что произошло ночью.

События вчерашнего дня всплывали перед ней сквозь легкую дымку — слишком ясные, чтобы походить на сон, и слишком смутные, чтобы быть явью.

Голова отяжелела и клонилась на грудь с ощущением неясной боли; казалось, Хулию лихорадит; с покорностью больного человека она согласилась:

— Вы правы, посплю до прихода Паулиты; у меня какая-то слабость.

И, опустив голову на подушку, она снова погрузилась в сон. Москит вышел из комнаты и встретился лицом к лицу с Паулитой.

— Как ты задержалась, Паулита!

— Ты еще не знаешь, какие дурные вести я тебе принесла.

— Что такое?

— А то, что едва я собралась уходить, как в дом пришли за тобой альгвасилы со стражей.

— За мной? А по какой причине?

— Они сказали, будто ты напал на отряд королевских солдат. Я соврала, что тебя нет в Мехико, они перерыли весь дом и, наконец, ушли, поклявшись разыскать тебя.

— Ну, пускай попробуют!

— А что же ты собираешься сделать?

— Прежде всего скроюсь, а там увидим.

— Зачем ты вызвал меня?

— Для одного дельца, — ответил Москит, показывая на комнату рядом, где спала Хулия. — Этой ночью я заработал хороший куш, будет на что прожить целый год, даже если мне весь год придется скрываться.

— Что же там такое?! — воскликнула Паулита, собираясь войти в таинственную комнату.

— Погоди, сейчас все расскажу толком и объясню, что тебе следует делать. Мне ведь придется бежать, понимаешь? С альгвасилами шутки плохи. Здесь спит девушка, которую я похитил по поручению одного кабальеро. С девушкой уговора не было, а потому ей пришлось дать сонный порошок, и уж потом я приволок ее сюда. Кабальеро придет только завтра утром; ты постереги ее здесь, чтобы она не сбежала, и подожди прихода сеньора.

— Но кто она, как ее зовут?

— Ты ее знаешь и будешь весьма удивлена.

— Скажи же мне…

— Сеньора, велевшего мне похитить девушку, зовут дон Педро Хуан де Борика, он муж той дамы, у которой ты бывала.

— А девушка?

— Сама увидишь. Мне пора. Завтра к ночи загляну домой, если не застану тебя, приду сюда. Что поделаешь, возиться с альгвасилами мне неохота.

Москит торопливо вышел, а Паулита шагнула в соседнюю комнату, чтобы увидеть, кто же там находится.

Хулия лежала лицом к стене; Паулита подошла к ней и при слабом свете ночника вмиг ее узнала.

— Хулия!

— Паулита! — откликнулась девушка, вскакивая.

— Что такое, Хулия? Почему вы здесь, что означает ваше спокойствие?

— Я сама не понимаю, что происходит. Разве я не в вашем доме?

— Нет.

— Так где же я? Чей это дом? Как я сюда попала?

— Не знаю, чей это дом. Вас привели сюда обманом, но я не дам свершиться этому злодейству, хотя мой собственный муж принимает в нем участие.

— Что, что вы говорите? Объясните все толком.

— Хулия, вчера вечером вам подсыпали порошок, и вы заснули как убитая. Пользуясь этим, вас вынесли из дому и принесли сюда.

— Кто это сделал?

— Дон Педро Хуан, ваш отчим.

— Боже мой, какая низость! Но зачем?

— Сами понимаете, ведь он влюблен в вас. Итак, он расстроил вашу свадьбу и держит вас в своей власти.

— Бесчестный человек! Я никогда, никогда не соглашусь на это. Прошу вас, Паулита, проводите меня домой. Я должна завтра же повенчаться, вот единственная возможность освободиться от преследований этого чудовища. Когда я буду замужем, ему придется расстаться со своей надеждой.

Паулиту вмиг осенила новая мысль: когда Хулия будет замужем, дон Энрике тоже навсегда потеряет надежду. Теперь она знала, как надо действовать.

— Вы правы! — сказала она. — Вам надо вернуться домой. Вставайте, я вас провожу.

Хулия, пошатываясь, встала.

— Мужайтесь, — сказала Паулита, — завтра в это время вы будете навеки связаны с доном Хусто.

Теперь настала очередь Хулии вспомнить о доне Энрике, или, вернее, об Антонии Железной Руке, — ведь она знала его лишь под этим именем.

— Паулита, — сказала она, — это неслыханно тяжелая жертва: я навеки расстаюсь с человеком, которого люблю, я решаюсь забыть его, хотя он не дал мне повода проявить столь черную неблагодарность. Появись он передо мной завтра в час венчания, я умерла бы от стыда и горя, — ведь он не только любил меня, он спас мне честь и жизнь, а я плачу ему, благороднейшему человеку, непростительной изменой.

Паулита вздрогнула, слова Хулии прозвучали упреком в ответ на ее недостойный замысел; ей показалось, что она слышит голос своих покойных родителей, шепчущих ей «неблагодарная», и ей стало невмоготу долее сдерживаться. По природе своей Паулита была создана, чтобы творить добро.