Письма, 1926-1969

Какая радость для меня, что Вы рассказываете о моей философии в немецких университетах! Благодарю Вас. Хотел бы послушать. Я так погружен в философствование, что, кажется, лишь теперь сам понимаю, что хотел сказать. Это почти глупо. Но, возможно, Кант прав: как раз когда заходишь так далеко, что готов начать, пора умирать, и у потомков все будет точно так же. Я полон азарта и хочу начать сначала. Тень конца меня не гнетет, но придает всему благотворную незначительность. Приятно помнить об этом, когда в спешке теряешь меру. И все же работа продвигается крайне медленно.

Главу из Вашей книги, опубликованную в Monat³, я, разумеется, прочитал сразу. Великолепно! Успех этой книги кажется мне несомненным. Новизна в сочетании с уже совсем не очевидной сегодня, «старомодной» серьезностью. Я счастлив, когда думаю об этом.

Пипер⁴ несколько недель назад написал о Вашей книге. Они переживают из-за объема. Книга будет стоить по меньшей мере 25 марок. Это слишком высокая цена для Германии. Я написал ему, что стоит спросить у Вас, возможно ли сократить текст, исключив несколько глав. И все же: лучше важнейшие главы, чем ничего. Или Вы считаете иначе? 18 марок, вероятно, максимальная цена, то есть приблизительно две трети или половина книги. Варварство! Не злитесь ли Вы, что я отважился на такие слова?

Через Кауфмана я получил выдающееся предложение из Принстонского университета (благодаря предоставленным Вами двусмысленным сведениям о моем английском): 9 месяцев работы в Принстоне, никаких лекционных обязательств, лишь частные консультации с коллегами, работа над книгами – гонорар $9000, или при сокращении срока пребывания $1000 в месяц. К сожалению, я был вынужден отказаться. Дело не только в языке, мне нужны силы, чтобы завершить начатое. Подобная поездка могла бы быть очень забавной, и я бы мечтал о ней, но кое-что в этом мире уже не для меня.

Благодарю Вашего мужа за любезное письмо. Я понимаю, что он не сможет приехать в этом году – надеюсь, так будет не всегда. Но вы по-прежнему планируете поездку в Европу осенью. Для нас это было бы превосходно! Я хочу сказать, мы даже не успели ничего обсудить – так довольны мы были, когда Вы порадовали нас своим визитом.

Сердечно

Ваш Карл Ясперс

1. К п. 111. было приложено небольшое письмо от Генриха Блюхера.

2. Речь идет о пребывании Ницше в Оберенгадине с 1879 г.

3. Arendt H. Totalitäre Propaganda. Ein Kapitel aus «Ursprünge des Totalitarismus» // Der Monat, 3. Jg., Juni 1951, № 33, p. 241–258; Арендт Х. Тоталитарная пропаганда // Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996, с. 451–478.

4. Клаус Пипер (1911–2000) – издатель, большую часть своих книг в послевоенное время Я. издал в издательстве Пипера, между ним и Клаусом вскоре установились теплые дружеские отношения.

113. Ханна Арендт Карлу Ясперсу28 сентября 1951

Дорогой Почтеннейший,

Я неприлично долго ждала, чтобы ответить на Ваше прекрасное письмо из Санкт-Морица. Но теперь готова сообщить, что предположительно получу гражданство¹ в декабре (все предварительные переговоры успешно завершены) и после этого появлюсь у Вас. Пипер так мне и не написал, так что забудем об этом. Я не очень верю в «слишком долго и слишком дорого», мы же знаем, как обстоят дела на самом деле.

Вы так прекрасно пишете «когда заходишь так далеко, что можно начинать» – меня это очень обрадовало. По-прежнему верно, что боги убивают своих любимцев в юности, не буквально, но в том смысле, что боги избавляют их от отрады возраста, «старости и пресыщения жизнью». Двусмысленный ироничный подарок богов в том, что смерть должна отыскать что-то, что могла бы разрушить, а потому навсегда остается той же, что была в юности. Поэтому до смерти невозможно дорасти, подобно иудейским праотцам, пока она не свалится на голову, словно спелые плоды смоковницы, в тени которой они ждут ее прихода. Это цена, которую мы платим за жизнь, пока мы живы, в конце концов, от жизни нас отделяет смерть, а не жизненные тяготы.

Разумеется, я совсем немного – вопреки здравому смыслу – надеялась на Принстон. Конечно, Вы приняли верное решение, хотя это могло бы быть не одно лишь веселье. Мои сомнения в первую очередь касались климата, американцы об этом забыли, но этот континент не подходил для заселения. Слишком жарко и слишком влажно летом и слишком холодно и слишком влажно зимой. Но, тем не менее, это удивительно интересная страна, в том числе – возможно, как раз по этой причине, – когда здесь совершают глупости. Я по-прежнему благодарна, что оказалась здесь. Во время подготовки к сдаче экзамена на получение гражданства, а точнее к вечеринке по поводу его получения, я учила историю американской конституции. По-настоящему поразительно, вплоть до последней мелочи. И многое до сих пор актуально, и Вы, конечно, без труда бы это заметили, даже там, где коренное население ничего не знает о законах, но хранит их в своих плоти и крови. Мне придется приехать и рассказать об этом так хорошо, как я только смогу.