Письма, 1926-1969

Спиноза мне дороже большинства философов, он в компании избранных находится в адитоне² философии. И об этом Вы говорите как о «колдовстве». «Мне чужда имманентность» – да, и мне тоже, в том, что в некоторых случаях касается формул, но ему удается особое «колдовство», в котором сохранилась лишь трансценденция, он, на мой взгляд, глубинно связан с Иеремией. Гегель изобрел для него слово «акосмизм»³, поскольку реален лишь Бог. Один иезуит – или это был Ренан?⁴

– сказал, что после Иисуса никто не был столь близок Богу, как Спиноза. Вы говорите, что философ не желает, чтобы его беспокоили, та самая воплощенная уверенность в Боге и любовь к людям, присущая лишь истинно ясному сознанию. Мне кажется, в этой тишине, единственный порыв исходит от Спинозы. Превосходны Ваши слова о противоположности Спинозы – Гоббса. Но, несмотря ни на что, Спиноза остается загадкой. Вы задаетесь вопросом, способен ли был Спиноза рассмеяться – я вспоминаю лишь один случай, где упоминается его смех: он помещал мух в паутину к двум паукам, чтобы те сражались: и при этом громко смеялся. Весьма примечательно и трудно объяснимо. Меня это тронуло, поскольку в детстве я занимался тем же самым. Но я не смеялся, а страстно жаждал увидеть, ужаснуться – и позже, увидев и познав, я полностью отказался от этого занятия. Это уверение в основе действительности (индейцы называют это «законом рыб»). Спиноза был лишен сострадания. Его душа обеспокоена лишь бытием, он достиг и обрел покой подобно Пармениду, который первым рассказал об этом «покое».

К слову, я обменялся парой писем с Хайдеггером⁵. Я покажу их Вам, когда Вы приедете. Он полностью погружен в спекуляции о бытии, которое он пишет через Y – Seyn. Два с половиной десятилетия назад он коснулся «экзистенции» и перевернул все с ног на голову. Теперь он «касается» гораздо увереннее – и не оставляет меня равнодушным. Надеюсь, он не перевернет все еще раз. Но есть сомнения. Может ли нечистая душа, то есть душа, не осознающая собственную нечистоту, и потому не способная от нее избавиться, продолжающая свое бездумное существование в грязи, – может ли она увидеть чистоту среди фальши? Или он переживет очередную революцию? Я совсем не уверен, но не знаю наверняка. Удивительно, что ему известно нечто, чего не замечают современники, и он производит впечатление своими предсказаниями. Форма – самоинтерпретация «Бытия и времени», как будто он всегда желал и делал одно и то же.

Здесь в Женеве⁶

царит суматоха. Но для меня это интересный опыт, от которого нельзя отказываться. На самом деле все идет не так, как надо, – и все же по доброй воле. Философия как международная конвенция. Преобладает французский дух.

С сердечным приветом

Ваш Карл Ясперс

1. В архиве не сохранилось.

2. Алтарь (в храмах).

3. См. также: Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 1993.

4. Эрнест Ренан (1823–1892) – французский ученый-теолог и философ.

5. См.: Jaspers K. Notizen zu Martin Heidegger, Hrsg. von H. Saner. Munchen, 1978.

6. В сентябре 1949 г. Я. снова был приглашен к участию в Международном съезде в Женеве. Там 8 сентября он выступил с докладом об условиях и возможностях нового гуманизма. Мероприятие проходило под эгидой «За новый гуманизм» (Pour un nouvel humanisme). Помимо Я. с докладами выступали Рене Груссе, Карл Барт, Р. П. Майдье, Поль Массон-Урсель, Максим Лерой, Анри Лефебр, Дж. Б. С. Холдейн и Джон Миддлитон-Мерри.

93. Ханна Арендт Карлу Ясперсу29 сентября 1949

Дорогой Почтеннейший

Вы уже наверняка вернулись из Женевы. Ваше письмо показалось мне таким бодрым и преисполненным уверенности. На прошлой неделе мы неожиданно и весьма поспешно отправились на осенние каникулы. Прекрасные лесистые средние горы со множеством восхитительных прогулочных троп. На следующей неделе мы оба опять должны быть в Нью-Йорке, но все же лучше, чем ничего. Теперь все будет проще, книга готова (почти 900 страниц), работа приятна и совсем не утомительна. Барон¹, мой так называемый босс, то есть президент организации, хотел бы, чтобы я уехала в середине ноября, я сомневаюсь, что успею к тому времени получить немецкое разрешение. В общении с европейскими ведомствами все усложняет отсутствие гражданства, здесь это не так важно, а англичане выдали мне визу тут же. Их отличия от европейских консульств поразительны.