Письма, телеграммы, надписи 1889-1906

«Проходимец» — живое лицо, ваш, петербургский, житель. Это одно из моих бесчисленных приключений. Написан в 97 году. «Мой спутник» — тоже приключение, плохо изображенное. Это жаль — хорошая тема. Большой писатель мог бы сделать из нее классическую вещь. «Однажды осенью» — тоже живое дело. Написано в 95 году. «Дружки» — в 98. То, что должно бы звучать во всех этих вещах, есть только чувство возмущения и обиды за человека. Я не знаю ничего лучше, сложнее, интереснее человека. Он — все. Он создал даже бога. Искусство же есть только одно из высоких проявлений его творческого духа, и поэтому оно лишь часть человека. Я уверен, что человек способен бесконечно совершенствоваться, и вся его деятельность — вместе с ним тоже будет развиваться, — вместе с ним из века в век. Верю в бесконечность жизни, а жизнь понимаю как движение к совершенствованию духа. Но вижу также, что развитие человека с некоторой поры идет криво — развивается ум наш и игнорируются чувства. Думаю, что это вредно для нас. Нужно, чтобы интеллект и инстинкт слились в гармонии стройной, и тогда, мне кажется, все мы и все, что окружает нас, будем ярче, светлее, радостнее. Верю, что это возможно.

Людей умных, но не умеющих чувствовать, не люблю. Они все — злые, и злые низко. Равно не люблю людей — проповедников морали, тех, что считают себя призванными судить всех и вся. В них всегда вижу самомнение фарисея и готов зло смеяться над ними.

Что же сам я после всего этого? Не знаю. Всякий раз, когда я ставлю пред собою этот вопрос, мне делается хорошо. Ибо я вижу, что никуда не принадлежу пока, ни к одной из наших «партий». Рад этому, ибо — это свобода. А человеку очень нужна свобода, и в свободе думать по-своему он нуждается более, чем в свободе передвижения. Никому не подчиняться — это счастье, не правда ли? Быть хозяином своей души и не принимать в нее чужого, нахально сорящего там свое, — это хорошо?

Таким свободным и счастливым я и Вас считаю. И у меня есть свои к тому резоны: когда я посмотрю на умирающего царевича, убитого Грозным, и потом на этих запорожцев, заливающихся здоровым хохотом, на Николая, готового лечь за человека костьми, и на проводника-татарина с его самодовольной, животно-красивой рожей, мне все это — талантливое, большое, яркое и истинное, — всё это говорит мне: вот искусство! Вот как оно широко должно брать жизнь! Бог создает соловья и паука, слона и блоху, и — всюду он великий творец, и во всем он художник, везде его любовь к жизни, везде — напряженное стремление создать вещь как можно лучше, умнее и ярче. Человек во всей деятельности своей, — а в искусстве всего больше, — должен быть художествен, т. е. красив и силен, как бог.

Ну, Вы простите меня за это, может быть, неясное и, во всяком случае, очень длинное письмо. Желаю Вам доброго здоровья, И. Е., и охоты — горячей охоты работать.

Сердцем Ваш

А. Пешков

23 ноября 1899, Н.-Новгород.

93

А. Ф. КОНИ

После 25 ноября [после 7 декабря] 1899, Н.-Новгород.

Многоуважаемый

Анатолий Федорович!

Я не отвечал Вам на Ваше хорошее письмо, потому что за это время у меня в семье случилось несчастие — умерла сестра моей жены. Теперь мы все несколько пришли в себя, и я спешу выразить Вам мою горячую, сердечную благодарность за Ваше, хотя и условное, согласие приехать к нам. Вы не можете себе представить, как важно для Нижнего, — а впрочем, и для всякого другого провинциального города, — видеть таких людей, как Сеченов, Вы и т. д. Именно видеть важно.

При виде 70-летнего труженика науки в наши сердца, — сердца маленьких провинциальных деятелей культуры, — вливается что-то бодрое, славное — в то же время становится стыдно за минуты малодушия, которые переживаешь порой. Сеченова встретили здесь горячо и радушно. Его лекция дала свыше 700 р. чистого дохода. Но это, конечно, не много ввиду того положения, в каком находятся теперь студенты Московского, напр., университета.

Приезжайте и Вы, дорогой Анатолий Федорович, когда Вам можно будет; приезжайте помочь нашему делу, повидаться с нами, побеседовать. Уверяю Вас, что здесь Вы отдохнете душой, ибо встретите много людей, которые знают, любят и уважают Вас.

Желаю Вам всего хорошего, от души желаю бодрости, столь необходимой Вам на Вашем опасном и важном посту.

Доброго здоровья!

И позвольте крепко пожать Вашу руку.

А. Пешков

Нижний, Полевая, 20.

94

А. П. ЧЕХОВУ

29 или 30 ноября [11 или 12 декабря] 1899, Н.-Новгород.

Дорогой и уважаемый Антон Павлович!