Письма, телеграммы, надписи 1907-1926

«Письмо незнакомки» будет издано маленькой книжкой в серии книг, куда входят «История Манон Леско», «Наше сердце» Мопассана, «Фиаметта» Бокаччио, «Ромео и Джульетта» и еще ряд произведений, посвященных любви. Уже издана «Первая любовь» Тургенева; на-днях Вы получите ее.

Все эти книжки будут иллюстрированы, и я просил бы Вас указать, кого из немецких художников Вы считаете достойным иллюстрировать «Письмо незнакомки»?

Затем я прошу Вашего разрешения перевести и напечатать в редактируемом мною, издающемся в Берлине журнале «Беседа» Ваш рассказ [«Переулок лунного света»].

И еще просил бы написать для «Беседы» статью о современных немецких художниках слова или же на любую тему, которая улыбается Вам.

Журнал посвящен исключительно вопросам искусства, науки и совершенно чужд политики. В нем печатается Р. Роллан, Франц Элленс, [Дж. Голсуорси], Грегорио М. Сиерра и еще многие иностранцы.

С удовольствием посылаю Вам рукопись: это пока все, что есть у меня под рукою, но если это не удовлетворит Вас, — пришлю другую.

Спасибо Вам за книги; когда у К. Вольфа выйдут мои на нем[ецком] языке, я Вам пришлю их.

На земле нашей есть хорошие радости, такой радостью для меня является встреча с Вами.

Сердечно желаю Вам всего доброго, Стефан Цвейг!

М. Горький

[Мой адрес: Фрейбург (Брейсгау),

Гюнтерсталь, Дорфштр[ассе], 5.

18 сентября.]

779

С. ЦВЕЙГУ

6 ноября 1923, Фрейбург.

6/ХI. 23. Гюнтерсталь

Мой дорогой Стефан Цвейг!

От всего сердца благодарю Вас за Ваше письмо, полное такой искренней заботы, — оно бесконечно тронуло меня.

Да, жизнь здесь становится очень суровой. Быть зрителем драмы гораздо труднее, чем участвовать в ней. Видеть, как люди, которые лишь недавно обладали способностью жить культурными интересами, были в полном расцвете умственных сил, — поглощены сейчас исключительно борьбой за хлеб насущный, — это зрелище очень печальное!

И большинство лихорадочно ждет «твердой власти», чем отчасти объясняются сепаратистские тенденции и проявления местного эгоизма, который показывает, с какой быстротой люди утрачивают сознание общности умственных интересов.

По ту сторону Рейна упиваются гнусной и безумной радостью, а по ту сторону Ламанша ждут и спокойно наблюдают за агонией соседей. Все это называется гуманной и христианской культурой…

Чтобы не слишком много размышлять об этом — я бешено работаю. И рассчитываю вскоре уехать в Карлсбад.

Посылаю Вам корректуру перевода Вашего прелестного «Переулка лунного света» и вскоре пришлю журнал, в котором он появится. Любопытно, что Ваша тема похожа на мой рассказ о любви, который тоже будет напечатан в этом журнале. Еще раз — спасибо за письмо! И не забудьте статью!

Сердечно Ваш

М. Горький

780

М. М. ПРИШВИНУ

20 ноября 1923, Берлин.

Дорогой Михаил Михайлович —

я очень тронут Вашей похвалою писаниям моим, очень обрадован ею, мне приятно слышать, что я стал писать лучше, но — читали Вы «Преображение» Сергеева-Ценского? Я оцениваю этот роман как крупнейшее литературное событие за последние двадцать лет. Роман — растянут, да! — и есть в нем еще иные недостатки, а все же это вещь удивительная и по настроению и по языку. На дудочке сыграно и — всею душой. Прекрасно.

«Кащеева цепь» тоже — превосходно! Не потому, что я хочу ответить комплиментом на Ваш мне комплимент, а — по совести художника говорю. Особенно понравилась мне глава «Кум». «Курымушка» — удивительная личность. И прекрасный Ваш язык говорит через разум читателя прямо душе его. Я — страшно рад за Вас, Ценского, за нашу литературу. В Европах литературы почти нет, только Кнут Гамсун изумляет сосредоточенной силою своего творчества.

Я был бы очень благодарен Вам, если б Вы прислали «Беседе» небольшой — листа два — рассказ или «Очерки» — «От земли», но — нигде не напечатанные; перепечатывать мы не будем. Гонорар «Беседа» платит — пока — очень маленький: два английских фунта за лист. Но если журнал будет пропущен в Россию, чего ожидаем вскорости, гонорар увеличится вдвое, в 2½ раза. Вот и все условия. В сущности, прося Вас прислать рассказ, я прошу о подарке как бы, ибо хорошо понимаю— платим мало Ввиду происходящих здесь событий — русские бегут во все стороны, количество читателя сокращается, а печатание книг становится все дороже И всех больше от этого страдает интеллигенция, особенно же — литераторы, ученые И здесь и всюду в Европе наблюдается прогрессирующее понижение интереса и внимания к культуре. сокращаются штаты и бюджеты научных и ученых учреждений, падает потребление книги, ибо она становится все дороже В чести только авантюрные романы, вроде «Атлантиды», «Тарзана» и т. д., — это читают. И все больше привлекает публику немой, глупый кино, — уже вместо двух сеансов в вечер дают три, четыре.