Письмо на небеса

Позже вернулся папа. Увидев светящуюся гирлянду, он сказал, что я вернула ему рождественское настроение, и мы поехали на рынок за елкой – в сельский район, находящийся в центре Южной Долины. Есть в традициях что-то особенное – их соблюдение врезается в память. Я почти видела нас Мэй, бегающих между рядами и выискивающих елку, которую, по нашему мнению, никто не купит, если ее не заберем мы. В этот раз я тоже выбрала самую невзрачную елку, на что папа только посмеялся.

Мы принесли ее домой и начали наряжать. Папа включил рождественский диск Бинга Кросби – тот, что с Mele Kalikimaka, – после чего сел на диван и стал смотреть, как я украшаю елку. С таким же успехом в доме могла стоять полная тишина. Казалось, каждое украшение несет отпечаток нашей семьи и тяжесть того, что с ней стало. Колокольчики, сделанные мной в первом классе из яичных ячеек, обернутых в блестящую фольгу, и красных ниток для подвешивания их на елку. Пластилиновые звезды и животные, сосновые шишки. Мое любимое украшение – стеклянный ангелочек с именем «Мэй». Я повесила его спереди.

Когда я развешивала мишуру, позвонила мама. Папа унес трубку в другую комнату, чтобы с ней поговорить. Я слышала, как напрягся у него голос. Затем он принес телефон мне.

Мама сказала, что ей непривычно видеть на Рождество солнце и ощущать тепло, и что в Калифорнии небо чистое и очень светло. Я попыталась представить ее ранчо и лошадей с бубенцами, бегающих вокруг пальм. Бессмыслица какая-то. Я ответила ей, что, наверное, испеку лунное печенье. Мне хотелось, чтобы она пожалела о том, что сейчас не с нами, ведь она сама нам пекла это печенье на Рождество. Сахарная пудра, которую мама сыпала через сито на горячее печенье, казалась перетертыми облаками. Мы с Мэй всегда таскали печенье с решетки.

– Это замечательно. Рецепт лежит в коричневой коробке.

– Я знаю. – И тут я не выдержала: – Когда ты вернешься?

– Не знаю, милая, – натянуто ответила она. – Пребывание здесь идет мне на пользу.

Я ничего не ответила на это, и мама решила сменить тему:

– Папа сказал, что у тебя появился мальчик?

– Да.

– Так расскажи мне о нем! – пришла в возбуждение она, как любящая посплетничать подружка. – Как его зовут?

– Скай.

– Он симпатичный?

– Да.

– Ты осторожна, Лорел?

– Да.

Мама протяжно вздохнула.

– Я послала вам подарки. Они должны прийти завтра.

– Спасибо. Ты ездила на океан? – спросила я.

– Еще нет, – ответила она и без перехода воскликнула: – С Рождеством тебя, Лорел!

– С Рождеством тебя, мама, – сказала я и нажала на отбой.

Искренне ваша,

Лорел

Дорогой Ривер Феникс,

Вы когда-нибудь слышали о бумажных фонариках? Это традиционные украшения в Нью-Мексико в канун Рождества. Нужно наполнить бумажный пакет песком из песочницы или, если у вас ее нет, взять тот, что по праздникам привозят на городские парковки, поставить снаружи у дома, воткнуть в песок свечи и поджечь их.

По-моему, красивее всего они смотрятся на кладбище, где их расставляют на могилах. Сегодня я ходила туда одна посмотреть на океан огоньков, рождающий тишину в тишине. Каждый фонарик был сделан чьими-то руками и оставлен тому, кого они любили.

Я принесла бумажный фонарик для Мэй и поставила его под деревом. Мне хотелось хоть как-то показать, что она все еще светит для нас. Мы кремировали ее (как странно об этом говорить), но не развеяли прах. Я не хотела этого видеть. Если честно, мне порой кажется, что однажды я проснусь и сестра будет рядом. Та ночь прокручивается в моем сознании как пленка с расфокусированными кадрами, и непонятно, что на ней происходит. Убегает вдаль дорога. Несется река. Я пытаюсь убавить звук и сосредоточить внимание на океане огоньков.

Над головой мерцают звезды, точно стремясь уподобиться ярким свечам, но расстояние приглушает их свет. Уверена, ваши сестры и брат скучают сегодня по вам. А мне, наверное, просто захотелось написать вам: «привет». Или: «С Рождеством!» Или, может быть, понять: есть ли вы там, наверху, среди этих звезд на небе? И если «да», то какими они видятся вам оттуда – ярче, чем пламя или закат?

Искренне ваша,

Лорел

Дорогой Э. Э. Каммингс[55],

Рождественская ночь – наверное, самое тихое время, какое только может быть. В эту ночь весь мир словно состоит из одних только воспоминаний. Когда папа ушел спать, оставив включенной гирлянду на елке, пришел Скай и я вылезла к нему в окно. Мы открыли подарки на темной подъездной дорожке у моего дома.

Скай обернул мой подарок в тонкий газетный лист. Я осторожно развернула его, не разрывая бумаги, и обнаружила сердечко с моим именем, вырезанное из дерева. Оно было идеальным. Скай отшлифовал сердце, но так, что рисунок на дереве сохранился. Я сказала ему, что это самый прекрасный подарок из всех, какие я когда-либо получала. Он выглядел довольным.