Письмо в Лабиринт (СИ)

Он гордо глядел на нас свысока. У него был щербатый рот, каштановая шевелюра и веселые карие глаза. На ветке он сидел так уверенно, как будто всю жизнь только и делал, что лазил по деревьям; и неудивительно, ведь маленькие проводники очень быстро учатся здесь всему, что необходимо для нормальной жизни. Мной медленно, но верно овладевал восторг.

– Ты научился отличать сон от реальности, – сказал я ему. – Значит, ты стал настоящим проводником!

– Мне дозоуные тоже так говойят, – с удовольствием сказал Малыш, энергично кивая и изо всех сил болтая ногами. – Навено, я смогу маму с папой тоже сюда повести! Недавно почти получилось с мамой, она почти увидела вход! Мы катались на колесе обозления, – пояснил он.

Сполз с ветки, повис на руках и спрыгнул на дорожку.

– А вы тут живете?

– Да как он может быть проводником? – разглядывая Малыша, проговорил Рыжий. – Тебе сколько лет?

– Семь! – с удовольствием объявил Малыш и с интересом принялся изучать нашу реакцию.

– Полупроводник, – объяснил нам Рыжий.

– А колокольчик? – спросил Морган. – Колокольчик-то сохранил?

Малыш запечалился и ответил:

– Нет. Я его бедёг, так бедёг! Но папа его сломав. Нечаянно! – торопливо воскликнул он. – Он на него упав, когда пвиехав от дяди Коли. Он всегда от него пуиезжает и падает. А потом спит. Мама гововит, он болеет.

– Чем? – хихикнув, осведомился Рыжий.

– Не знаю, – Малыш пожал плечами. – Гововит: «пвидудок, удод больной». Что такое «удод»?

– Птица такая, – хихикая, ответил Рыжий. – Пестренькая.

– Ну и что смешного, – сказал Морган. – Рыжий, вот объясни мне, может, я чего не понимаю: вот что тут смешного?

– История Дон-Кихота и спасенного мальчика никогда не кончается хорошо, – сказал я.

– Это в Лабиринте, – взглянув на меня, сказал Морган. – Хочешь, найдем тебе еще один такой колокольчик? – спросил он Малыша.

Растерянный Малыш вспыхнул от радости и завопил, что хочет. Морган сказал: «пойдем» и спросил, как его зовут. Малыш ответил, что Лёва и что он не любит, когда его зовут Лёвой-рёвой (у него получалось «лёва-лёва»), что он вовсе не любит реветь, только иногда не получается удержаться. Морган сказал, что не будет его так называть, и спросил, похож ли Малыш на льва. Малыш сказал, что видел льва и что он на него не похож, и спросил, что за история была у Дон-Кихота. Морган принялся рассказывать адаптированную версию Сервантеса, и Малыш, к некоторому моему удивлению, замолк и слушал внимательно, не перебивая.

– Богадельня, – насупившись, бурчал Рыжий, который тащился за нами следом. – Донкихоты. Хоть бы у Нетки спросили сначала.

Но Неты в мастерской не было.

Когда Малыш увидел ангар, он пришел в совершеннейший восторг.

– О! – сказал он, и его глаза и рот стали совершенно круглыми. – О! Что это?

– Избушка на курьих ножках, – пробурчал Рыжий. – И там едят особо любопытных детей.

Малыш, с опаской покосившись на него, взялся за руку Моргана.

– Нету у нее куих ножек, – сказал он.

– Курьих ножек у нее нет, – сказал Морган. – И тебя там точно никто не съест, это я тебе обещаю. Тут, конечно, есть некоторые, которые из любопытства суют наглую рыжую морду туда, где их потом едят. Но ты его можешь вообще не слушать, сам видишь, он врет через слово.

– Вдать неходошо, – сказал Малыш, серьезно взглянув на Рыжего.

– Но иногда очень полезно, – сказал Рыжий. – Ладно, я пошел. У меня дела.

День 2.

Нета вернулась утром, и нас ожидал сюрприз: оказалось, что они с Малышом знакомы. Морган занимался во дворе сортировкой деталей фриландских автомобилей, а Малыш увлеченно ходил за ним следом; когда во двор вплыл со стрекотанием летающий скутер, Малыш встрепенулся и радостно завопил:

– Нета! Ты здесь! А я тебя ищу! Смотви, сколько я насобивал!

Нета посадила машину и сняла защитные очки.

– Много насобирал? Показывай.

На широкую плоскость рабочего стола в мастерской Малыш, сияя, поставил небольшую плоскую коробочку и аккуратненько снял крышку. Нета уважительно присвистнула.

На мой взгляд, в коробочке не было ничего особенно примечательного. Там просто ползали несколько изумрудно-зеленых жуков. Довольно красивых. Видимо, это была их с Малышом игра.

– Еще пять? – спросила Нета.

– Пять! – сияя, объявил Малыш.

– Молоток, – уважительно проговорила Нета, разглядывая жуков. – И когда только успел… Смотрите, во дает, да? – обратилась она к нам с Морганом, и мы вежливо промолчали. Мастеру все-таки не следовало бы тратить время на детские игры. – Ну, так что? Оставишь у меня пока? – спросила она у Малыша.

– Ага, – энергично кивнул он. – А то больше не влезет…

– И еще им нельзя долго сидеть без воздуха, – осторожно прибавил Морган, решивший, видно, вдруг стать зоозащитником.

Почему-то его слова вызвали у Неты и Малыша изумление. Они оба уставились на него, а потом Малыш искренне захохотал.

– Он думает, что они… – хохоча щербатым ртом, проговорил он. – Что они…

Нета улыбнулась.

– Мы же им не объяснили, – сказала она.

– Мама дорогая, – сказал Морган. – Неужели это тлёги?

– Тлёгитм, – отчетливо поправила Нета. И посмотрела на него строго.