Питерские монстры

– Знакомьтесь, это Ветер. Когда я его подобрал, он был еще совсем маленьким ветерком, но вы понастроили домов, и он разросся и разыгрался. – Петербург ласково гладит пса. – Город не должен быть большим. Достаточно нескольких улиц, чтобы можно было заходить к каждому на чай. Беседовать, играть в азартные игры, пить коньяк из чайных чашек и смеяться, показывая зубы.

Пес зевает огромной, страшной пастью и ложится у ног Петербурга.

– И что же стало с тем народом? – спрашивают бомжи.

– Они пытались носить с собой гири, пытались носить с собой самые тяжелые камни, которые только могли поднять, но ничего не помогало – ни у кого не получалось надолго оставаться на одном месте. Часть из них смирилась и постепенно научилась летать. Кто-то подался в ангелы, кто-то превратился в птиц. А некоторые, обезумев от тоски и запредельной свободы, зашли в один из домов, убили хозяина и его отца, надругались над его женой, избили его детей. А потом закрыли их – живых и мертвых – и подожгли.

Петербург делает немного театральную паузу, осматривая всех из-под очков пустыми глазницами.

– И тут же перестали улетать. Груз на их сердцах был таким тяжелым, что уже ничто не могло поднять их в воздух и унести в неизведанные края. Но беды на этом не закончились. Постепенно дома́ узнали, что кочевой народ жестоко убил одного из них, и перестали пускать их под крышу. Дома начали исторгать из себя этот народ. Поэтому они не принимают и вас, их потомков.

– Ну ни хрена себе дела, – говорят бомжи. – И как нам теперь?

– В вашей крови есть то, что может дать вам возможность летать. Но это будет долгий путь. В несколько поколений, не меньше.

Петербург видит, как бомжи переглядываются, подливает им вина.

– Вот только с крыш прыгать не надо. Лететь вы, конечно, будете, но недолго. Попробуйте как-то иначе. Добрее, что ли.

Бомжи кивают быстро-быстро, так что их грязные бороды поочередно окунаются в вино.

Петербург переводит взгляд.

– Вам, проститутки, я расскажу историю про любовь. Потому что только вы в любовь и верите.

Когда-то, на заре времен, в этом городе тоже была проблема со снегоуборочной техникой и муниципальными служащими. Тогда я создал мертвую собаку, которая ест грязный весенний снег. И собака ела, и ей было вкусно, и постепенно наступала весна.

Но собака не успевала съедать весь снег – он лежал так долго, что в нем зародилась жизнь. Жизнь не знала, какую форму принять, но увидела, как мимо несут младенца, и стала младенцем.

В один из бесконечных весенних дней мертвая собака нашла в грязном снегу живого ребенка и понесла его по улице. Все кричали на собаку и гнали ее прочь – никто не хотел брать младенца, родившегося от грязного снега. И только одна проститутка по прозвищу Анжела и по имени Сонечка…

Проститутки цокают недовольно и закатывают глаза.

– Ну ладно, не Сонечка, это плагиат, вы правы. Просто Таня. Таня-Анжела взяла младенца у мертвой собаки, что была рождена есть грязный снег и никогда не голодала в этом городе.

Таня-Анжела не могла родить сама. Да и не хотела. Просто подумала, что ребенка можно будет продать. Но потом вдруг полюбила. Полюбила всем сердцем и всеми остальными органами, потому что не одно только сердце способно на высокие чувства. Но какой бы огромной ни была любовь, прокормить ею сложно. Поэтому Таня-Анжела пошла просить денег. И была она точь-в-точь Мадонна – почти дева и почти непорочная.

На переходе ее сбил черный старомодный мерседес. Ну или карета, не суть важно. И вышел из мерседеса-кареты, конечно, не принц и не министр, а просто бизнесмен, торгующий зонтами и успешно уклоняющийся от налогов. И взял он Таню-Анжелу к себе. Не из сострадания, а из страха попасть в тюрьму за наезд на пешехода.

И начала Таня-Анжела жить в его доме и растить ребенка. И все преобразилось. Даже бизнесмен. Он посмотрел на Таню и понял, что, наверное, влюбился.

И жили они счастливо, но совсем недолго – очень скоро бизнесмен стал бить Таню.

А что вы думали, если сказка, то бизнесмен, уклоняющийся от налогов, будет хорошим?

– Но как же ребенок? – спрашивают проститутки. – Что с ним?

– Ребенок вырос и сказал: «Ты мне не мать, а простая подзаборная шлюха». И ушел.

А вы думали, что грязный снег может породить что-то хорошее? Нет, дорогие мои, это не история любви к мужчине, не история любви к ребенку, это история любви к себе.

Потому что когда Таня снова осталась одна, она разозлилась, послала всех куда подальше и вдруг понравилась самой себе. И пошла по улице, и все начали смотреть на нее восхищенно, и мысли их начали путаться, и расчеты о количестве солнца тоже.

Проститутки смотрят сквозь Петербург, пытаясь представить, каково это – полюбить себя. Петербург улыбается и переходит к следующей сказке.

– Вам, туристы, я расскажу сказку про бар. Разумеется, секретный, как вы любите, но на самом деле нет, потому что, в отличие от других баров, никто вас там не ждет.