Пламя, или Посещение одиннадцатое

Нашёл, помню, на чердаке нашего дома среди старых тетрадей, газет, каких-то «Блокнотов агитатора», брошюрок воспитательных и журналов «Работница» и «Крестьянка» перевязанную серой шерстяной ниткой запылённую стопку разного цвета треугольников-конвертов. По едва уже читаемому адресу – куда, откуда и кому – понял, что это письма маме от папки. С фронта. Часть написана чернилами, другая – простым или химическим карандашом. Вытянул и развернул один, что был сверху, блёкло-голубой, сильно по давности-то лет уже и вылинявший треугольник. Поздравление с Рождеством и с Новым, 1944 годом. У мамы тогда была ещё другая, девичья, фамилия – Вторых. Володька Вторых братом же троюродным доводится мне, и остальные Вторых нам родня, с Балахниной и с Половинки. Да ты же знаешь. Папка, тогда они ещё женаты не были, ей, «разлюбезной» своей, шлёт: «Письмо писано 06, 01, 44. Привет из далёкого края. Во первых строках своего пламенного послания спешу сообщить, что жив и здоров, не ранен, даже и не посарапан, живу хорошо, желаю ещё лучше…» Дальше я читать не стал, как-то неловко сделалось мне, как будто я подглядываю за родителями. Ненормально, против совести. Стыдно. Они ж ещё пока живые. Свернул конверт, как был он, по сгибам, под нитку аккуратно затолкал обратно и сунул стопку за стропилину. Там до сих пор так и хранится. Должна храниться. Никто, кроме меня, после не лазил на чердак, никто её и не заметил бы, так спрятал. С армии вернусь, быть может, прочитаю. Прочитаю. Чтобы с моими письмами к тебе их сопоставить. Не сопоставишь: там – с войны. У нас пока, хотя и очень напряжённо, всё же мирно. Маме сначала покажу. Меня попросит прочитать, видит-то плохо. Думаю, вспомнит, как она в первый раз эти «послания» читала. После, конечно, перечитывала. Вспомнит. Всплакнёт. Только когда ещё такое сбудется?.. Через двадцать три, страшно подумать и представить, месяца, через семьсот примерно дней. В календарике, который ты мне вручила на призывном в Исленьске, двустороннем, сразу на 71-й и 72-й годы, с обведённым тобой в кружок чёрной пастой днём моего отбытия, 7 мая, – сорок дней уже в нём перечеркнуто. Это – начало. Календарик на 73-й год ты обещала, не забудь, выслать мне в конце 72-го. На Новый год. Я-то уж точно не забуду, так буду ждать: ты где-то там, в родных местах, а тут – отсутствуешь. Не умещается. Ни в сердце, ни в уме. Ни во Вселенной.