ПЛАНЕТА ЧЕРВЕЙ

– Верно, – прозвучал многоголосый ответ. – Аэхаэ всегда успешно преобразовывают окоченевших трёхмерных в биоэнергию для укрепления состава почвы и, как следствие, атмосферы нашего спутника. Аэхаэ не могут подвергнуть анализу интеллект, который уже не функционирует в мёртвых оболочках.

После небольшой паузы Разум сухо ответил:

– В нашем понимании предлагаемый процесс является жертвой, когда тело живого человека нужно растворить, не дожидаясь его естественной кончины. Этот факт выглядит как насильственная смерть и вызывает у нас негативную реакцию. Данное действо не будет одобрено и допущено.

– Нас удивляет такая реакция, – спокойно ответило многоголосье. - Растворение может трактоваться, как высшая форма дарения себя в угоду развития общества. В рассмотренной нами истории земной цивилизации такие прецеденты фигурируют в большом количестве.

Снова наступила пауза. Шестигранные зелёные соединения отсека начали сдвоено пульсировать в ритме биения сердца, и Разум ответил с чуть холодной интонацией:

– Мы проанализировали все возможные варианты. Наш окончательный ответ отрицательный. Мы не готовы приносить в жертву живых людей, даже представителей протоцивилизации. Однако, мы своими усилиями обязуемся довести развитие всех «зовущих» до необходимого уровня. Понимаем, что это может занять достаточно долгое время, но другого решения мы не видим.

Низкая вибрация, вновь заполнившая всё огромное пространство отсека, заглушила все остальные звуки, и многоголосый хор медленно проговорил:

– Вероятно, нами было не верно истолковано понятие «жертвенности», но мы надеемся вернуться к обсуждению темы обучения аэхаэ по ранее озвученным утраченным нами понятиям. Тебе, Разум, нужно поверить, что это для вашего блага и дальнейшего развития. Пока мы предлагаем совместными усилиями выводить ваших людей на новый уровень познаний, не распространяясь о нашем существовании.

– Благодарим за понимание! – сухо ответил Разум. – Надеемся, что наш контакт не стал разочарованием для вашей цивилизации, и энергосущности вернутся к полноценному общению.

– Распоряжение ещё в силе и будет отменено, как только мы почувствуем снижение агрессии, – спокойно прозвучало многоголосье.

Разум выдержал паузу и задал последний вопрос встречи:

– Простите, но мы так и не узнали, как вы выглядите?

– Всё это время ты видел нас, Разум! – ответил в унисон хор асанкхиан и волна, пробежавшая по колышущемуся воздуху, растворила мираж.

[1] Метрический префикс «экса» (сокращение от кратных и дольных единиц измерения величин), равный 1018 – квинтиллион.

Глава 35

Флэм сидел в центре огромного пространства под навесом, закрыв глаза. Он не смотрел на прибывающих людей, которые заходили и украдкой бросали на него взгляды – кто с удивлением, а кто с испугом. Мейнэ, созывая под навес, успел рассказать некоторым, что зов в этот раз будет не простым и каким-то страшным. Тут же разнеслись слухи, что Флэм будет наказывать и карать за призывы делать оружие. Теперь большинство сплетников, не переставая перешёптываться, старались держаться подальше от Флэма.

Чёдэс сразу понял, что ему в этой ситуации лучше не высовываться. Он ждал, что предпримет Флэм, и не терял надежды повернуть ситуацию в свою пользу. Только вот новость об осуждённом в Огнище Блабе, которую Чёдэс случайно узнал от неразговорчивого Элава, терзала его хуже зубной боли.

Наконец, собралось столько народа, что многим пришлось стоять плотно прижавшись друг другу. К Флэму с трудом протиснулся мастер Элав и негромко пробасил:

– Пора начать, вроде. Уж людям встать некуда.

Флэм продолжал сидеть с закрытыми глазами и не сразу откликнулся. Только когда Элав дотронулся до его плеча, юноша вскинул голову и встал в полный рост. Он осмотрелся и громко произнёс:

– Мне нужно, чтобы все «зовущие» подошли ко мне, даже если это полунги.

Над головами вдруг громко раздался звонкий голос Йерса:

– Господин Флэм! – протискиваясь к Флэму, крикнул он. – Мы же убедились, что полунги нас предательски истребляют! Даже черви теперь с нами меньше общаются! И мы думаем, что это случилось не без коварства полунгов.

Флэм взял за плечо подошедшего юношу и, глядя ему в глаза, серьёзно сказал:

– Забудь мои слова, что я говорил о коварстве полунгов и те слухи о намеренно растерзанных сородичах сальдарцах.

Жена Ригеля, услышав это, снова разрыдалась в голос. Люди вокруг зашумели и стали кричать, что забыть такое невозможно и что полунги обвиняют в коварстве сальдарцев, а сами рыкунам скармливают сальдарских ездоков.

Флэм, осознав, чем обернулись его слова, быстро вскочил на ближайший стол, поднял руку и, распаляясь от каждого слова, громко заговорил: