ПЛАНЕТА ЧЕРВЕЙ

– Наш Ригель жив! Я это твёрдо знаю, потому как увидел это только что от червей. Да, двое других, что были с Ригелем, уже смотрят последние сны под корнями. Но их гибель не была намеренно подстроенной полунгами, и зверье на ездоков никто не натравливал! Неужели вы не знаете, что в Полунгаре рыкунами да стаями войлов немало людей было растерзанно из-за несчастных случаев. Мы тоже здесь от скорпионов и змей, да убивающей жары не все выживаем. Сладкими наши жизни ни тут, ни там не назвать. Но мы же как-то жили до этого мирно! Что же с вами случилось, что вы хуже зверей лютых готовы на соседей-полунгов броситься?

В повисшей тишине, Флэм спрыгнул со стола и сурово произнёс:

– Сейчас я буду просить червей показать всем – до чего могут довести ненависть, злоба, сплетни и коварные домыслы. На это будет очень непросто смотреть, но именно эти видения помогут окончательно понять, что насилие никогда не решит ничьих проблем и никому не принесёт ни успокоения, ни радости! Ни себе, ни своим детям! Запомните это!

Флэм положил руки на плечи стоявшим рядом «зовущим» со словами:

– Сделайте так же, как и я, и обнимите соседей на плечи, чтобы у нас образовался круг. Все, кто стоит за нами, кладите руки на наши плечи. Так нужно сделать всем собравшимся, чтобы соединиться с нашим кругом.

«Зовущие», обнявшись, смотрели на Флэма с готовностью и волнением. Все, кто мог, увидели как белёсое сияние начало окутывать Флэма и, плавно растекаясь, двинулось во все стороны по рукам людей. Волнение во взглядах «зовущих» сменилось решимостью и Флэм произнёс первую фразу зова:

– О, Разум и черви, свет несущие!

Дружный хор повторил на за ним, и Флэм продолжил:

– Прошу вас о страшном, но важном… покажите нам те кровавые бойни прошлых периодов[1] жизни, чтобы все узрели тот ужас и боль… чтобы увидевшие никогда не желали убивать... О, Разум и черви, свет несущие…

Флэм, повторяя зов, увидел и снова содрогнулся, когда брызнули кровью уже знакомые ему страшные картины прошлого. Буквально через несколько мгновений под навесом раздался одинокий плач, тут же породив нарастающую волну стонов и рыданий от хлещущей злобы в видениях. Жуткие зрелища то и дело заставляли людей вскрикивать и стенать от ужаса, переходя в рыдания навзрыд и разрастаясь всё громче и громче. Внезапно, все остолбенели и в вмиг затихли, боясь вздохнуть. Среди белёсой дымки, перед людьми появился ребёнок, периодов двух от силы. Его, покрытые копотью, ручки со складочками, пухлые щеки и всё маленькое тельце содрогались мелкой дрожью. Окутанный дымом пожарищ, он стоял среди обгоревших тел и молча смотрел. Выражение его широко распахнутых глаз было уже за гранью страха, ужаса и боли. В почти младенческом взгляде читалось отрешённое понимание, что помощи ждать не от кого, но он не плакал. Он просто смотрел пронзительным взглядом ни в чём неповинного и наивного малыша, который уже видит свою смерть. Этот взгляд словно раскалённым железом пронзал своим беспомощным укором все чудовищные деяния взрослых. Видение стало затягиваться дымом, когда на ребёнка начала обваливаться горящая крыша жилища, и вырвавшийся следом короткий вопль, взвился под самый навес и обрушился безудержным воем ужаса…

Флэм хотел остановить этот кошмар, как вдруг увидел меж обагрённых кровью зрелищ Хладу, с лицом, залитыми слезами. Взгляды «верховных зовущих» встретились и дрожащий голос Хлады вдруг зазвучал в голове Флэма: «Я показала всем то безумие, что черви являли нам с тобой! Вижу, что и ты сделал так же. Пусть это поможет остановить нарождающийся ужас, что я создала по своей глупости! Прости меня!»

Флэм задохнулся, как от первого касания Хлады. Он собрал все внутренние силы и тихо прошептал в ответ: «Я… с тобой… Хлада».

Молнии брызнули в разные стороны, сгущая чуть видимую дымку над головами рыдающих людей, которая вмиг заклубилась густым туманом. Среди туманной мути сальдарцы вдруг разглядели над своими головами Хладу. Она как и Флэм, стояла в окружении своих рыдающих селян. Люди под навесами в Сальдаре и Полунгаре одновременно издали вопль страха и удивления, видя друг друга. Короткий крик тут же замер, образовав звенящую тишину.

Флэма колотило от увиденного не меньше, чем всех людей вокруг. Он стоял с широко распахнутыми глазами и судорожно ловил ртом воздух. Это замешательство, длившееся несколько мгновений, внезапно прервала Хлада. Побледнев, как полотно, она вздёрнула руки и, срывающимся голосом, крикнула: