Планка (сборник)

– Не, Семёныч, я больше с тобой в Москву не полечу. Или врозь или никак. Я столько пить и так мало спать не могу.

– Я и сам больше в Москву не полечу, Коля. Ни с тобой, ни без тебя. Всё! Хватит!..

Игорь Семёнович и Николай Николаевич улетали домой в Пермь. Прилетели они в понедельник утром, должны были вернуться домой в среду вечером, но задержались до пятницы. Точнее, Игорь Семёнович решил задержаться, а Николая Николаевича, своего заместителя, помощника и товарища, он не отпустил и оставил при себе.

В пятницу вечером они приехали к своему рейсу, а рейс задержался на целых два часа. Но наконец-то они могли вернуться из замороженной последними январскими морозами Москвы к себе на ещё более замороженный Урал.

Игорь Семёнович ещё во вторник днём был очень доволен. Он смог добиться того, чего хотел.

Московские заказчики наконец-то всё подписали и приняли почти все основные условия, на которых он настаивал. Игорь Семёнович владел и руководил строительной компанией. Не большой компанией, но и не совсем маленькой. Он всю жизнь чего-то строил. Дом с отцом и братьями строил, когда был ещё совсем мальчишкой. Потом в армии чего-то строил. Потом учился на строителя, и всё строил, строил и строил. Вот и теперь он должен был построить большие складские помещения, железнодорожные склады. Это был важный для него заказ. На этот заказ претендовала не одна пермская строительная фирма, но Игорь Семёнович всех опередил, уговорил, подмаслил. Во вторник днём заказчики и он ударили по рукам, а вечером того же дня они решили отметить такое важное решение. В среду Игорь Семёнович хотел доделать какие-то мелочи и вернуться домой, но…

– Коля, я ещё выпью на посошок, – сказал Игорь Семёнович, вставая.

– Семёныч, ты же посошки не пьёшь, лишнее это, – тоже, вставая, сказал Николай Николаевич.

– Это, когда мне их в глотку пытаются залить, тогда я посошки не пью. А сейчас я сам хочу и выпью, – это он говорил, надевая своё большое тяжёлое кожаное пальто на меху. – И, Коля! Ну бесполезно же меня отговаривать. Что ты как маленький?!

– Там этот ошивается у буфета. Опять же прицепится. Зачем ты нарываешься, Семёныч? На кой тебе это надо? Ты сам как маленький, я не знаю… Тебе пол-ста лет уже, а туда же.

– Коля, ты мне свой год не приписывай. Это тебе полста, а мне меньше. Вот я за твои полста, полста и выпью.

– Я с тобой…

– Ну нет! Вещи покарауль. Я сейчас. А вот тебе точно пить больше не надо, а то в самолёт не пустят, – сказал Игорь Семёнович, надел на затылок шапку и пошёл к буфету.

Он шёл и видел того парня, который уже два последних часа периодически к нему цеплялся. Тот стоял возле буфетной стойки спиной к Игорю Семёновичу и что-то громко говорил двум мужчинам в очках и длинных пальто. Те же старались на него не смотреть. Игорь Семёнович поймал себя на забавном ощущении, которого не испытывал с юности. Он усмехнулся этому ощущению. И сама ситуация напомнила ему юность и даже школу. Он вспомнил ту внутреннюю дрожь со звоном в ушах, которая всегда являлась ему перед дракой.

О драке в школе было известно заранее. Обычно она назревала за несколько дней до. Её готовили. Кто-нибудь говорил: «Игорёк, а ты знаешь, что про тебя Толян сказал?» или «А ты знаешь, Толян-то твой портфель опплевал». Драке часто предшествовала короткая стычка или словесная перепалка утром в раздевалке или во время перемены на лестнице. После такого все уже ждали саму драку. Дрались всегда после уроков за углом у дальнего от дороги торца школы. Дрались один на один. Игорь Семёнович дрался в школе часто. Он был больше и сильнее своих одноклассников. Вот они и старались столкнуть его с другими школьными здоровяками. Смотреть на драку приходили многие, а знали о ней все.

За пару уроков до драки, о которой уже было известно, та самая дрожь уже приходила и не давала сосредоточиться на предмете урока. А Игорь Семёнович и без того учился не самым лучшим образом. Зато дрался он неплохо, хотя бывал и бит.

Школьная драка готовилась долго, а проходила всегда очень быстро. За считаные секунды становилось всё ясно. В любом случае в течение минуты кто-то был побеждён, а кто-то побеждал. Или драка прекращалась кем-нибудь из учителей, если девчонки разбалтывали, что возле школы будут драться. Тогда все разбегались, а драка переносилась на другой день.

Хуже всего было идти на драку. Игорь Семёнович не любил того сердцебиения и дрожи, которые сопровождали его, когда он спускался по школьной лестнице после последнего урока, то есть когда он шёл на драку. Он не боялся, просто сердце колотилось и что-то звенело в ушах и дрожало внутри. Ещё он не любил последние обсуждения условий драки, например, что в этот раз будут драться до первой крови, и последние обидные слова, которые необходимы были для начала. Сам он обычно молчал, но старался ударить первым.