Платье королевы

В тот вечер и во время каждого обеденного перерыва до конца недели Хизер просматривала фотографии и статьи в интернете, ища любые упоминания Нормана Хартнелла и королевской свадьбы. После работы она шла в центральную городскую библиотеку и изучала там одну книгу за другой. В результате Хизер начала разбираться в моде пятидесятых, послевоенных порядках и истории королевских свадеб.

Она даже написала в пресс-службу Букингемского дворца с просьбой связать ее с человеком, ответственным за хранение свадебного платья королевы и других предметов одежды, разработанных Хартнеллом. Увы, все три письма остались без ответа.

Поздно вечером в субботу – следовало лечь спать еще несколько часов назад – Хизер решила попробовать разные варианты поисковых запросов. Ни «королевская свадьба Хартнелл 1947», ни «вышивальщицы свадебное платье принцессы Елизаветы 1947» ничего не дали. Подавив зевок, Хизер усилием воли заставила себя думать. Что еще она не пробовала искать? Какой фрагмент мозаики она упустила?

Зачем бабушка оставила ей вышивки? Нэн не желала или не чувствовала в себе сил рассказывать о своей жизни в Англии, однако хранила вышитые цветы более шестидесяти лет, а потом написала имя Хизер на контейнере, понимая, что та будет искать ответы. Значит, хотела, чтобы внучка все разузнала.

Хизер было невыносимо думать, что она не справится, не сможет понять, как… Фотографии! Хизер открыла вкладку поиска по изображениям. Сначала она загрузила фотографию Нэн, полученную от мамы. Ничего похожего в интернете не нашлось. Затем фотография Нэн и Милли – ничего. Последний шанс – фотография Нэн и таинственной женщины. Увидев результаты, Хизер позабыла обо всем на свете.

Мириам Дассен на Венецианской биеннале 1958 года. Мириам Дассен в своей мастерской в Хэпстеде. Мириам Дассен в Букингемском дворце получает от королевы титул – насколько поняла Хизер, эквивалент рыцарского звания для женщин. Загадочной подругой Энн была не кто иная, как Мириам Дассен.

В одиннадцатом классе Хизер в качестве факультатива изучала изобразительное искусство. От отчаяния – рисовала Хизер ужасно. Ей не давались ни масло, ни карандаш, поэтому преподаватель посоветовал делать коллажи. Он подарил ей книгу о Мириам Дассен, которая прославилась благодаря своим масштабным вышивкам, а также экспериментировала с коллажами и скульптурами в смешанных техниках. «Вот художница, чьи работы есть во всех крупнейших музеях мира, – сказал преподаватель, – и заметь, ни одна из работ не является рисунком».

Хизер могла часами разглядывать фотографии в книге и прочитала о Мириам Дассен все, что смогла найти. Тем не менее она не помнила, чтобы художница когда-либо работала на дизайнера одежды. Дрожа от волнения, Хизер ввела новый запрос. «Мириам Дассен».

Биография художницы была примерно такой, как запомнила Хизер: француженка, во время войны активно помогала сопротивлению, заключена в лагерь Равенсбрюк, эмигрировала в Англию, годами работала в безвестности. Затем ошеломительный успех работы на Венецианской биеннале 1958 года принес Мириам Дассен славу в мире искусства и за его пределами.

Однако Хизер не нашла ни одного упоминания о Нормане Хартнелле или свадебном платье королевы, и уж точно ни слова о дружбе с молодой женщиной по имени Энн Хьюз из Эссекса.

Тем не менее доказательство в виде фотографии лежало у Хизер перед глазами. Если на снимке не сестра-близнец, то Мириам Дассен была знакома с Нэн. Они приходились друг другу коллегами, а возможно, и подругами. Почему же тогда бабушка ни разу об этом не упомянула?

– Знаешь, ты могла бы и помочь, – сказала Хизер, глядя вверх. – Если ты хотела сохранить свой секрет, зачем написала мое имя на контейнере с вышивками? И что мне теперь делать?

Требовался толчок в правильном направлении. Подсказка, куда идти дальше. Увы, Нэн и при жизни не любила откровенничать, а сейчас и подавно ответа ждать не приходилось.

– 10 –

Энн

8 августа 1947 г.

– Не понимаю, почему ты нервничаешь, – недоумевала Дорис. – Выглядишь потрясающе!

Энн посмотрела на свое отражение в зеркале гардеробной. Накрашенные ресницы, помада на губах, припудренное лицо. Новое платье с пышной летящей юбкой и глубоким вырезом. Стройные ноги в изящных новых туфлях.

Из зеркала смотрела незнакомка.

– Старая овца ягненком нарядилась. Вот что сказала бы моя мама, увидь она меня сейчас.

– Еще одна идиома… – пожала плечами Мириам. – При чем тут овцы?

Она стояла рядом с Энн и еще мгновение назад восторженно улыбалась.

– Энн хочет сказать, что такое красивое платье больше подходит для юных особ, – объяснила Этель.

– П-ф-ф, – фыркнула Мириам. – Что за глупости! Возможно, для моей бабушки это платье было бы слишком, но не для такой привлекательной девушки, как ты. В твоем наряде все идеально сочетается. Я бы не стала тебе лгать. А уж на овцу ты определенно не похожа.

– Я все же склоняюсь к мысли, что нужно было взять другую ткань.