Плененная фаворитка

– Попрошу Вашего внимания, – слуга с поклоном вышел, а в зал зашел князь, видя за руку…. Арабеллу. Все закричали, как будто увидели призрака. Отскочив от стола, гости стали креститься и шептать молитвы. Лишь Джесси и Мучениго сидели довольные, безмятежно попивая вино. О состоянии короля не нужно и рассказывать. Людовик вытаращил глаза, его лицо стало белым, как мел. В душе монарха происходила буря. Странные чувства одолели его разум и сердце. Та, которую он давно похоронил в своих мыслях, явилась живой и невредимой спустя два года. Анна Австрийская, эта тщеславная испанка, не могла унять злости. Королева с неописуемым гневом заметила, как похорошела ее соперница. Арабелла всегда была красавицей, но теперь она напоминала розу. Беременность пошла девушке на пользу. Глаза горели, яркий румянец играл на щеках. Внезапно бывшие соперницы встретились взглядами. Испанка смотрела на мадемуазель де Фрейз с ненавистью, дочь герцога – с гордостью и триумфом.

Галантно кивнув Джеронимо, француженка вышла в центр зала и присела в великолепном реверансе перед августейшей четой. По крайней мере, все так считали. Ибо поклон и приветствия были адресованы королю, а не его жене: – Сир, Ваша раба не может нарадоваться, созерцая Вас после долгой разлуки.

– М…м…а…дам…. А…рабелл…а? – заикаясь, спросил Людовик.

– Не смотрите на меня, Ваше Величество, как на приведение…. Эта долгая история, но я спаслась из самого ада, чтобы предстать перед Вами, мой король. Королева, а Вы только похорошели. Эта из-за бесплодия Вы так хороши?

Анна, как бешеная кошка, вскочила с кресла: – Да кто ты такая, чтобы….? – речи королевы прервало появление достопочтенного священника Георгия, который был личным духовником жены короля. Этого старца все уважали, боялись, и всегда его появление прекращало все ссоры. Вот и сейчас семидесятипятилетний старик вызвал гробовую тишину в зале. Придворные склонились в поклонах, с радостными возгласами складывая руки в молитвенном жесте перед духовником. Арабелла не любила это старика. Собой он представлял завистливого и жадного грубияна, который только прикрывался делами во благе Господа. Он даже не носил власяницу, что было обязанностью всех священников Испании, ибо он прибыл именно оттуда. Опираясь на трость, Георгий проследовал к королевской чете:

– Дочь моя Анна, я не помешал?

Женщина боязливо опустила голову. Она очень боялась этого толстуна, несмотря на то, что он являлся ее духовным отцом: – Как Ваша божественная персона может помешать? Я благодарю Господа, что Он позволил мне созерцать Вас в доме моих поддонных, – проговорила Анна голосом послушницы из монастыря.

– Ты и король приехали сюда в честь рождения ребенка у синьора Мучениго? Это похвально. Господа должны радоваться счастью своих рабов. Но не забывай, что перед Богом все равны. Но я приехал из Нотр-Дам-де-Пари не ради этих слов. Я должен отчитать тебя за твои грехи, королева, – Анна Австрийская упала на колени:

– В чем я провинилась перед Христом и Его святыми?

– До меня и до твоего отца, короля Филиппа, дошли печальные вести о твоем поведении. Я не верил этим слухам до того времени, пока сам в этом не убедился. Ты ходишь в платьях с глубоким декольте, прости меня Господи, не покрываешь голову накидкой, как это делала раньше в Испании, не посещаешь часовню нескольку раз в день, не постишься и не можешь подарить Франции наследника. Это грехи, за которые ты будешь расплачиваться, – испанка вся дрожала. В ней исчезла вся та величественность, гордость, королевское достоинство, с которым она проживала на родине мужа долгое время. Теперь Анна казалась раздавленной, маленькой, бесстыжей грешницей. Мадам де Фрейз довольно улыбалась, видя эту сцену. Если бы она тогда знала, чем это обернется для нее самой. Если бы знала, что этот Георгий сам подпишет приказ об ее смерти. Француженка вздрогнула. Неприятное предчувствие уже тогда стало ее мучить. Молодая женщина вцепилась в руку князя, который стоял рядом, нежно успокаивая ее: – Что с тобой? Почему ты так дрожишь, моя любовь?

– Не знаю, но у меня плохое предчувствие. Не дай Бог, это предзнаменование чего-то дурного, – прошептала женщина, чтобы их разговор никто не услышал. На самом деле, она еще и тревожилась из-за ребенка, о котором знала только она и Джесси.

– Прости меня, святой отец, – лепетала Анна: – Но разве я виновата, что Господь не посылает мне детей? Это не мой грех.