Пленник (СИ)

Скрипнув зубами и с трудом погасив в себе ревущее пламя обжигающей ревности – неприятного, мерзкого чувства, так похожего на зависть, - Мукуро принялся листать книгу, с каким-то мазохистским упорством вглядываясь в каракули и небрежные рисунки. Ему казалось, что в каждой незнакомой буковке, каждой кривой хреновине написано имя этого чертового фермера. Наконец, его взгляд наткнулся на еще одно упоминание Каваллоне. Такое чувство, что ударили со всей дури поддых. Больно, и тошнота подкатывает к горлу омерзительной волной. Перед глазами заплясали белые круги – первые предвестники подбирающегося бешенства, и Мукуро поспешил перевернуть страницу, чувствуя, как дрожат пальцы, судорожно сжимая пергамент.

В конце Хибари будто бы взбесился: имя Дино вскакивало с периодичностью в три страницы, причудливо вплетаясь в тщательно выведенные иероглифы, мозоля глаза, действуя на нервы, выжигая изнутри все те капли самообладания, что оставались после последней встречи с этим ублюдком.

В мыслях чересчур развитое воображение рисовало отвратительные картины, мутило от одного только упоминания о том, что происходило между Кеей и этим… Каваллоне. В этой же комнате. Здесь. В замке Мукуро. На его кровати, в его комнате, в его доме, с его Кеей.

Мукуро захлопнул книгу и зажмурился, пытаясь отогнать болезненную злость, клокочущее где-то в груди, подбиравшееся все выше и выше. Это должно было уже стать привычным – он знал, что Кея сохнет по этому фермеру, но легче от этого не становилось. Каждый раз, едва услышав ненавистное имя, едва увидев его светлую макушку среди толпы в городе, едва заметив на лице Кеи потерянное мечтательное выражение, как сердце стремительно екало, проваливаясь куда-то вниз, и появлялось настойчивое желание стереть с лица земли все, что мешало, отвлекало Хибари думать только о нем.

С улицы донесся злой голос Анджело – ему надоело постоянно разнимать слишком уж увлекшихся бойцов, и он теперь просто орал, забыв даже о том, что отчитывает, по сути, своего начальника. Следом донесся гогочущий смех Чейза и негромкий голос Кеи, от которого Мукуро вдруг затошнило. Его слишком много. Особенно в последнее время. Все мысли, все свободное время, даже все рабочее время – все, абсолютно все в жизни Мукуро стало подчиняться этому сопляку, будто не Кея пленник, а Мукуро.

Коньяк красиво переливался в лучах заходящего солнца, падающих в открытое окно. Мукуро сидел в столовой и заливал свою злобу алкоголем. Притихшая прислуга попряталась по своим комнатушкам, почуяв застывшую в воздухе гнетущую ненависть, и никто не мозолил глаза, не щебетал под ухом. Алкоголь обжигал горло, глотаемый слишком жадно, слишком торопливо, от него начинала кружиться голова, а пронизанное болью и тоской сознание потихоньку затуманивалось приторно-сладкой хмелью. Книга лежала тут же, раскрытая на самой последней странице - Мукуро стряхивал в нее пепел с сигареты. Он думал о многих вещах сейчас, но все так или иначе было связано с Кеей. Мысли путались в голове, спотыкаясь, натыкаясь друг на друга, и ни одну из них он не мог сформулировать до самого конца. Размеренные щелчки выдвигаемого и складываемого ножа действовали успокаивающе, словно музыка для слепого.

- Хромоножка, - раздался из коридора звучный голос Чейза, - жаль тебя даже толкать, не то, чтобы бить.

- То-то ты жалел меня, конечно, - хмыкнул в ответ Кея. – К тому же, «хромоножка» тебя победил.

- Это была случайность! Я поскользнулся.

- А разве не ничья была? – удивился Анджело. – Три раза тебя победил Хибари, три раза – он тебя.

- Все было не так, - два недовольных голоса.

Мукуро тяжело поднялся, пряча сложенный нож в карман, и, пошатываясь, добрел до двери.

- Кея, зайди-ка на минутку, - окликнул он, толкнув тяжелую дверь. Хибари кивнул, вытирая с нижней губы выступившую кровь, и направился к нему. Подойдя вплотную и почувствовав сильный запах спиртного, в его глазах мелькнула легкая тень беспокойства и тут же испарилась, уступая место привычной холодной раздраженности. – Вы можете идти, - снисходительно произнес Мукуро подчиненным.

Хибари вошел в столовую и неприязненно огляделся – незнакомые места ему никогда не нравились. Мукуро, неловко покачнувшись, обхватил его руками со спины и ткнулся носом в затылок, вдыхая запах крови и пота. Кея передернул плечами, но не отстранился, помня об их маленьком уговоре. Это неожиданно еще больше распалило утихомирившуюся было злость, и Мукуро подтолкнул его к столу, разворачивая к себе лицом.

- Как прошла тренировка? – нарочито беспечно спросил он, упираясь вытянутыми руками о стол по обе стороны от Кеиных бедер.

- Удовлетворительно, - Хибари отвел взгляд и, чуть привстав, уселся на столешницу и принялся расстегивать пуговицы на испачканной серой рубашке.

Мукуро с интересом проследил за этими нехитрыми действиями и улыбнулся, почти нежно.

- И что ты делаешь?

- Ты разве меня не за этим позвал? – удивленно вскинул брови Кея.