Плесень

— Мне кажется, я знаю, какого мыслителя ты имеешь в виду, — сказал Боб, — но, может быть, пояснишь свою мысль для всех присутствующих?

— Я не знаю, кого ты имеешь в виду, — улыбнулся Эндрю, — но уверен, что ты не ошибся. Потому что то, что я сказал, можно отнести практически к любому низвергателю основ и преобразователю мира. Маркс, Ленин, Гитлер, апостол Павел, пророк Мухаммед — все они изобретатели концепций. Каждый из них предложил человечеству свой мираж, и каждый мираж унёс с собой миллионы человеческих жизней.

— Удивительно, что ты использовал такой точный образ — «мираж», — покачал головой Боб. — Совсем недавно я откопал в сети стихотворение малоизвестного поэта прошлого века, целиком выстроенное на этом образе.

— Ой, мальчики, давайте сделаем малюсенькую передышку в спорах, — предложила Ксюша, — пусть Боб нам стихотворение расскажет. Я очень люблю стихи, — добавила она застенчиво.

— Желание дамы — закон, — развёл руками Эндрю. — Маэстро — прошу.

Боб прочистил горло и начал читать, несколько нарочито подчёркивая аллитерации согласных:

   Я — заснувший пассажир, поезд — жизнь.   Выплывают миражи сна, лжи.   Человек из миража, появившийся в окне,   Бестелесностью пожал руку мне.   И сижу заворожен…миражом.   Понимаю я уже…в мираже.   Как здесь тихо, как легко, как все стало далеко!

   Неужели миражи — это жизнь?   А бывают миражи, как ножи;   Миллиард людей сожжен миражом.   И совсем не за металл — Мефистофель просто стар,   Люди гибнут за мираж — их, наш…   Миражи то — миражи, да попробуй, докажи…

   Каждый хочет, чтоб он так был, жил.   И догадкой поражен — неужели миражом   Станет смысл бытия? И я?

Боб замолчал. Притихла и вся компания, осмысливая и переживая услышанное.

— Ты, Эндрю, со мной, конечно, не согласишься, — прервал через минуту молчание Антон, — но апостола Павла ты в эту компанию зря записал. Его роль совершенно отлична от остальных. В основе христианской религии лежит идея любви, а не ненависти.

И вообще, только религия принесла мораль человеку, научила его добро от зла отличать. Вы только представьте себе, где бы мы все сейчас были, если бы не было Библии в истории человечества.

— Ждал я этого аргумента, — пробасил Эндрю. — Вот вам пример бездумного повторения расхожего клише. Ты сам-то хоть когда-нибудь задумывался о смысле этого утверждения? — обратился он к Антону.

— А что же в этом утверждении неправильно? — удивился Антон.

— А давай проанализируем, — спокойно ответил Эндрю, — каков результат всей этой религиозной морали.

За свою полуторатысячелетнюю историю приверженцы ислама вырезали около 60 миллионов христиан, 80 миллионов индусов, 10 миллионов буддистов, и так далее, и так далее. Всего, по оценкам американского центра политического ислама, было уничтожено порядка 270 миллионов неверных.

И никого не смущает тот факт, что под джихадом можно понимать как внутреннюю, духовную борьбу, так и непримиримую войну против всего немусульманского мира. А статистика показывает, что внутренней борьбы там не более трех процентов, а остальные девяносто семь — жестокая война.

Только не надо думать, что христианская религия, проповедующая любовь и смирение, намного гуманнее. Тут вам и борьба с ересями, и уничтожение катаров, и крестовые походы, и непрекращающиеся религиозные войны по всей Европе, тридцатилетняя война католической унии против евангелической, взаимное исеребление протестантов и католиков, продолжавшееся вплоть до двадцатого века, ужасы инквизиции, охота на ведьм. Да разве все перечислишь?

А истоки обеих этих кровожадных религий следует искать в иудаизме. Как Коран, так и христианская Библия включают в себя древнюю иудейскую историю и почитают иудейских пророков.

А чему учит самая известная и распространенная религиозная книга — Библия, воспевающая геноцид малых народов и этнические чистки, устраиваемые древними израильтянами? Уничтожать целые народы под корень — и женщин, и детей, и даже скот. Короче, все дышущее. И сам бог израилев принимает участие в этих избиениях.

А какой морали учит Библия в частной повседневной жизни? Начнём с Авраама, который путешествовал со своей женой Сарой, сводной сестрой, кстати, от одного местного царька к другому, везде выдавая её за свою сестру и подсовывая её не без выгоды в царские гаремы. Ну, ладно, мы можем не знать всех традиций того времени и правил поведения в обществе. Может быть, это и в порядке вещей было. Но вот уж сынишку своего малолетнего резать, хоть даже и в жертву богу, согласись — преступление, как ни крути.