Плохие девочки не умирают

Я отложила книгу Меган в сторону и взяла ту, что позаимствовала из библиотеки. Уолтер Савамура явно писал свой труд для взрослых. Я проглядела оглавление: «Идентификация духа», «Признаки злонамеренности», «Куда обратиться за профессиональной помощью», «Опасности в доме, где поселился дух», «Предметы-якоря. Вещи, которые не отпускают». Этот заголовок заинтересовал меня. Я никогда раньше не слышала про предметы-якоря. Пролистав книгу до пятой главы, я принялась за чтение.

По словам мистера Савамуры, некоторые призраки и духи оказываются привязанными к определенным физическим объектам. Такие предметы выполняют для них ту же роль, что якорь для лодки, которая качается на волнах, но не может уплыть далеко от якоря. Зачастую вся сила призрака сосредоточена в этом предмете. Таким образом, он является «силовым центром». Этот «силовой центр» таит в себе мощную паранормальную энергию, но, разрушив его, можно избавиться от призрака: он преодолеет барьер и перейдет в другой мир. Туда, куда перешел бы сразу же, если бы не попал в ловушку.

Неужели амулет был силовым центром Шары? Неужели в нем таилась злая сила?

Я обдумала много вариантов, но такой не приходил мне в голову.

Ведь с самого начала, с моей первой ночи в этом доме, я верила, что он на моей стороне. Что он защищает меня. Поддерживает.

Разве может предмет, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности, заключать в себе настолько злую силу?

А Меган? Она носила свой каждый день, и с ней не происходило ничего плохого.

Что-то здесь было не так.

Футболка и свитер проигрывали в неравной схватке с ветром. Холодный воздух пронзал их насквозь, и мои руки покрылись гусиной кожей.

Я нажала на звонок еще раз и отошла от двери.

Мэри не было дома.

Я вернулась к себе и стала перед кухонным окном, как часовой на посту. Примерно через полчаса я увидела, как Мэри заезжает во двор. Я со всех ног побежала к ее дому и поравнялась с ней у входной двери.

— Здравствуй, Алексис, — поздоровалась она, бросив на меня подозрительный взгляд.

— Не переживайте, — выпалила я. — Я не буду больше спрашивать про свой дом.

— Слава богу, — вздохнула она. — Заходи быстрее, ты же совсем замерзнешь.

В комнате было очень жарко. Я сняла свитер и повесила его на спинку стула, а Мэри только сильнее закуталась в вязаную шаль.

— Чем я могу тебе помочь? — спросила она.

— Я пишу школьный проект и хотела задать вам несколько вопросов, — сказала я. — Вы же всю жизнь живете в Суррее?

Она улыбнулась и кивнула:

— Родилась и выросла тут.

— Отлично, — произнесла я, доставая из кармана распечатку со списками Кейси. — Вы знаете что-нибудь про… семью Питтман? — Я выбрала одно из имен наугад.

— А, Питтманы, — проговорила Мэри, медленно кивнув. — У старика Питтмана была мясная лавка. Конечно, он умер еще до моего рождения, но его магазинчик проработал где-то до 1960-го.

— Так. — Я перечитала имена. — А кто такая Кора Питтман Биллингз?

— Миссис Биллингз. Точно, она ведь тоже из семьи Питтман! Ее судьба сложилась трагически. Муж погиб в автокатастрофе, когда я была совсем маленькой. А еще раньше ее дочка умерла от рака. Очень грустная история. Но у них была еще одна дочь, Джесси Биллингз. Она вышла замуж за адвоката по имени Филип Мартин. Их дочка Розмари училась со мной в одном классе.

— Как вы все это помните? — Я была поражена. Имена и даты хранились в голове Мэри, как в энциклопедии.

— Ну, — улыбнулась Мэри. — Ты же наверняка тоже знаешь все про своих друзей и их семьи?

Эм, не совсем. Я покачала головой.

— Ох, — проговорила Мэри и смущенно подвинулась на стуле. — Боже мой, Алексис, тогда ведь даже телевизора не было. Мы просто гуляли по городу и ходили в гости. Все, больше никаких развлечений. — Она рассмеялась. — Сейчас я не вспомню, что ела вчера на ужин, но могу перечислить тебе имена всех членов торговой палаты, которые заседали вместе с моим отцом.

— А ваши родители? — спросила я. — Из каких они были семей?

Мэри почесала лоб и, задумавшись, начала раскачиваться на своем кресле-качалке.

— Ну, моя мама была из Шмидтов, а папа — из Риджей…

— Риджи? — перебила я. Эта фамилия звучала знакомо. Я посмотрела на список имен. — Его звали Джон Ридж?

— Нет, Бенедикт Ридж. Джон Ридж — это его брат.

— А Айви Коулман — их мать?

— Да… откуда ты знаешь? — удивилась Мэри.

— Вы родственница библиотекаря?

— Дэлорес Оливер? Она закачалась быстрее. — Боже мой, Алексис, что у тебя там за бумажка? Да, она моя двоюродная сестра, но мы совсем не общаемся. Ее отец не любил нашу семью. Он был очень религиозным человеком и не одобрял то, что мой дедушка пристрастился к виски… Это, наверное, глупо, но мы даже не здороваемся.

У меня голова шла кругом.

— Хочешь, покажу тебе бабушкину фотографию? — спросила Мэри.

— Конечно, — рассеянно отозвалась я, подумав, что больше ничего интересного я от Мэри не узнаю.

Шаркая ногами, она ушла в другую комнату, а через минуту вернулась с черно-белой фотографией в руках. Снимок был таким старым, что его белые фрагменты покрылись каким-то серебристым налетом. Мэри аккуратно передала его мне.

— Видишь? Вторая слева, — показала она.