По Южной и Центральной Африке

Сцена менялась каждое мгновение. Африканцы начали с вершины треугольника и продвигались к основанию его, где находились мы. Постепенно они переломали весь тростник. Незатронутым оставался только уголок у дюны. Львица несомненно отступала назад, и каждое мгновение следовало ожидать, что она выпрыгнет из своего убежища. Напряжение и возбуждение все росли, только Марансиан оставался на своем месте и сохранял полное спокойствие.

Вдруг раздалось сердитое рычание — из нетронутого тростника выпрыгнула львица и бросилась на своих преследователей. Один из них выстрелил, пуля ударилась в песок справа от меня. Несколько человек метнули в зверя копья; львица вернулась в свое убежище и присела на задние лапы, готовясь к спасительному прыжку на дюну. В этот момент, завидя голову животного, я бросился вперед и выстрелил с расстояния 2 метров. В то же время в тростник полетели три копья, которые поразили хищницу, сразу переставшую рычать. Львица была мертва, но для страховки мы с Коули одновременно выстрелили в нее, и прежде чем труп зверя вытащили из тростника, в него вонзились еще двадцать копий. После этого к нему поочередно стали подходить участники охоты и, бормоча заклинания, втыкали в тело зверя свои ассегаи. Поскольку львы задрали быков, принадлежавших царю, череп убитого зверя должен был послужить талисманом и украсить собой изгородь, окружавшую крааль для скота в Шешеке.

Мы с Коули вернулись домой, а трофей с шумом и пением доставили после полудня в город. Двое сильных мужчин несли на палках тело львицы; передние и задние лапы ее были связаны, а голова почти волочилась по земле. Услышав, что процессия приближается — это было почти в одно время с возвращением моих слуг, доставивших мясо буйвола, — все остальное мужское население вышло встречать охотников. Встречающие били в барабаны и исполняли львиный танец. При этом толпа разделилась на две группы — тех, кто нес добычу, и охотников. Во главе последних шел сановник, руководивший облавой. За ним следовали охотники, находившиеся ближе всего к зверю. Внезапно из толпы выбежали танцовщики со щитами и копьями в руках и стали изображать борьбу самых смелых охотников со львом. Песне танцовщиков вторили те, кто шел впереди. Она была не такой монотонной, как песни, исполняемые в других случаях.

На следующий день меня почтил визитом Марансиан. Речь зашла, между прочим, о покойном наследнике царского престола по имени Марителла. После его смерти царь велел согнать на могилу усопшего на несколько часов весь скот, принадлежащий жителям города и его окрестностей. От голода и жажды животные стали реветь. «Видите, — сказал правитель, — животные тоже скорбят по сыну моему Марителле».

После полудня я нанес второй визит Сепопо. На этот раз его двор был полон людей. Когда я вошел в дом, царь спросил меня, видел ли я уже машукулумбе. Я ответил отрицательно. Тогда он взял меня за руку и подвел к шести мужчинам, сидевшим на корточках. Они произвели на меня странное впечатление, и мне захотелось разглядеть их получше. Кожа у них была черная, носы большей частью орлиные, но в то же время в выражении их лиц было нечто женственное, может быть, из-за отсутствия растительности или из-за того, что верхняя губа была как бы вдавлена. Гости выделялись среди окружающих еще и тем, что тщательно сбривали волосы повсюду, за исключением черепа. Зато бросалась в глаза их прическа — кеглеобразный шиньон из нескольких слоев волос — гордость мушукулумбе.

У себя в стране они ходят голые, только женщины опоясывают тело ремнем с железными колокольчиками.

Сепопо сообщил мне, что земля машукулумбе граничит с его государством на востоке и на севере. Гости явились как посланцы своих правителей. Такие посланцы ежегодно прибывают с приветствиями и подарками к царскому двору марутсе и, пробыв несколько недель, возвращаются с ответными дарами.

Вверх по Замбези

Утром 1 декабря 1875 года меня посетил один из вождей марутсе и пригласил следовать за ним. Придя на берег Замбези, я нашел три предназначенных мне царских челна. Их было, однако, недостаточно для перевозки всей моей поклажи, а потому я обратился с просьбой предоставить мне четвертую лодку. Эта просьба была удовлетворена, но моим слугам все равно пришлось идти по берегу.

Незадолго до полудня мы покинули Шешеке и стали довольно быстро подниматься вверх по течению. Я обнаружил столько островов и бухт, что меня крайне огорчила необходимость быстро уходить из этих мест из-за приближения сезона лихорадки. Таким образом, у меня не хватило времени на то, чтобы нанести на карту русло Замбези со всеми подробностями и во всю ширину, включая острова, лагуны и т. д.