По обе стороны горизонта

Все последующие дни мы активно общались через Алекса с Ольгой, а через них и с моим семейством, успевая все же прослушивать таинственных заговорщиков. Уже перед самым отъездом Ольги мы поняли, что заговор приобретает зримые очертания. В первых числах декабря намечалась встреча Ельцина, Шушкевича и Кравчука – президентов России, Белоруссии и Украины. Заговорщики знали, что в противовес союзному договору, который готовил Горбачев как основу будущего устройства СССР, они собираются сделать обратное: распустить Союз. Знали они и другое, что встреча будет проходить на Северном Кавказе вблизи Адлера, куда Ельцин и его коллеги прилетят на самолетах. Будут террористы сбивать все самолеты или только ельцинский, было неясно, но это уже и не имело особого значения.

Обдумывая и обсуждая между собой планы противоборст- вующих сторон, а борьба между Горбачевым и Ельциным явно вступала в решительную фазу, мы не знали, чью сторону следует принять. Бывшие союзные республики одна за другой принимали декларации о независимости. Этот процесс казался необратимым, а значит, прав был Ельцин. Горбачев же хотел сохранить Союз, но попытка путча, предпринятая его сторонниками, достаточно дискредитировала союзные власти. Замысел Ельцина на фоне бесплодных и суетливых действий Горбачева казался нам более конст- руктивным, позволяющим умиротворить республики и избежать маячившей на горизонте угрозы гражданской войны. Мы приняли решение, независимо от того, кто прав, попробовать сорвать план террористов, сообщив о нем Ольге. Что было потом уже известно, но тогда мы узнали, что наш план удался только косвенным путем. Встреча президентов прошла не на Кавказе, а в Беловежской Пуще, в Белоруссии. Люди же, затевавшие террористический акт, исчезли из эфира накануне его свершения.

Мир за стенами нашей тюрьмы продолжал бурлить. У нас же не происходило ничего. С первого декабря нас перестали вызывать на допросы. Казалось, о нас просто забыли, хотя, вполне возможно, что у наших тюремщиков было полно своих дел. Как бы то ни было, мы начали подумывать, что спасение утопающих должно стать делом самих утопающих. Мы приняли решение пойти на риск, используя наши возможности создавать зримые иллюзии, попытаться выйти на волю.

В следующий раз нас обоих вызвали на допрос только двадцать третьего декабря. Как всегда, в кабинете полковника было еще два человека. Для нас, сидевших за столом напротив полковника, они были вне поля зрения. Это создавало дополнительные трудности. Было неизвестно, как будет выглядеть для них вызванная нами иллюзия. Вообще, наш опыт создания иллюзий был очень невелик и ограничивался только созданием образов мелких животных, которые отвлекали крупных хищников. В данном случае мы сами находились внутри стаи хищников, которым надо было показать их вожака, требующего беспрекословного подчинения. Роль генератора иллюзии выпала на меня. Серега должен был экономить силы на случай непредвиденных обстоятельств.

Полковник, перебирая на столе бумаги, не спеша говорил о том, что доложил о нас начальству. Оно раздумывает о нашем будущем, а пока попробуем еще раз восстановить в памяти некоторые события.

Пора было начинать действовать. Я начал разыгрывать продуманный до мелочей спектакль. Сзади хлопнула дверь. Полковник, застегивая китель, резко встал. Невидимый голос произнес:

– Быстро, отдай им их чилийские паспорта и доставь мужиков к входу в ЦУМ со стороны Пушечной улицы. Там ими займутся наши люди, а сам дуй за мной в Шереметьево-2. Встретимся в зоне по- граничного контроля. По дороге накинь на них бушлаты из караулки. На улице мороз.

Полковник начал открывать рот, чтобы что-то сказать. Надо было усилить эффект, и голос произнес:

– Разговорчики отставить! Все обсудим в Шереметьево.