По прозванью человеки

Past Perfect

До чего ж хорошо! Я — иголка в стогу.В школу я не пошёл. В школу я не могу.В суматохе родня, носят пить мне и есть…Мне везёт: у меня тридцать восемь и шесть.Растревожена мать. В горле ёж. Я горю.У соседей слыхать, сколько лет Октябрю,там про вести с полей, трактора и корма…А в постели моей пухлый томик Дюма.Затенённый плафон. И со мною в душеде Брасье де Пьерфон и хитрюга Планше…Что мне банки, компресс?! Я молчу. Я не ем.Госпожа де Шеврез. Ловелас Бекингэм.Что мне вирус? — мой дух совершенно здоров.

Я застрял между двух параллельных миров.Тесный дружеский строй, благородство и честь…Как прекрасны порой тридцать восемь и шесть!Одеяло да плед, аскорбинки в драже…Десять лет, десять лет не вернутся уже.Снега, снега по грудь намело на фасад…Это было чуть-чутьменьше жизни назад.

19

Когда и ты ушла, и всё ушло,перемешав семь нот в безумной гамме,и жизнь моя, как битое стекло,лежала у разлуки под ногами;когда повсюду рушились миры,

и даже солнце восходило реже,а в телеке стенали «Песняры»о Вологде и пуще в Белой Веже;когда слова «потом», «попозже», «впредь»казались футуристским жалким бредом,когда хотелось лечь да помереть,укрывшись с головой тяжёлым пледом;когда стихов горели вороха,когда в воде не находилось брода,а лёгкие вздымались, как меха,от яростной нехватки кислорода,казалось — гибель. Унесло весло,а сердце раскалилось, словно в домне…Но всё прошло. Ей-богу, всё прошло.

Пройдёт и то, что я об этом помню.

История без морали

Чего — поди пойми! — ждала её душа?Чем виделись в мечтах тропинки и дороги?Но с милым был ей рай. Пространство шалаша,как в зрелищном кино, раздвинулось в чертоги.Она была юна, прекрасна и легка;смертельный омут глаз, точёный нежный профиль…Но жизнь брала своё: стиральная доска,потёртое трюмо да на плите картофель.И каждый новый день вмещал в себя века.Кипел в кастрюле суп. Вода неслась по трубам.Из «ящика» вещал багровый член ЦК,одышливо пыхтел и вяло цыкал зубом.

От тысячи забот трещала голова,но ей же не впервой: сутулилась. Молчала.Работы было две. И сына — тоже два.Ах да, еще и муж. Любимый. Поначалу.Была её рука в мозолях от весла,а время шло и шло… Рельеф меняла местность…Он бил её порой, но в целом не со зла —за этот скорбный лик. За эту бессловесность.Я знал его слегка. Её немного знал.Фортуна всех в один колодец окунала…Причудливым мазком я б выписал финалв истории моей.Да только нет финала.

Жили-были дед да баба…