По пути в Лету

Конечно, и в прозе Андроновой наверняка немало вымысла, но вымысел этот иного – достоверного – рода. Подобных писателей сегодня совсем немного – Борис Екимов, Михаил Тарковский, Илья Кочергин, Анна Козлова, Алексей Серов, Денис Гуцко… На обложке книги «Хирургический день», кстати, есть его высказывание о прозе Андроновой. И это не дежурные слова, вроде «Лучшая книга сезона, читать всем!»

Процитирую Дениса Гуцко: «Эта проза – неопровержимое доказательство того, что в литературе только авторская реальность по-настоящему реальна и жива. В реальности Анны Андроновой подвиг – сущая рутина, любовь навсегда избежала пафоса, а бытовуха, даром что фотографически достоверна, – неожиданно вкусна в каждом кусочке. Здесь пульсирует такая первозданная, надрывная простота, что за ней не сразу вычитывается остальное: таинственное, хищное почти, умение в скудных серых буднях добывать высокую радость – и та тихая, несокрушимая витальность, от соприкосновения с которой становишься выше ростом».

Здесь обозначены и достоинства реализма, и его беды.

Сколько раз приходилось слышать досадливо-негодующее: «Зачем читать о том, что я сам вижу каждый день, в чём живу?!» Пресловутого широкого читателя по-прежнему тянет к литературе абсолютного вымысла. Реализм же ассоциируется с фотографией. Хотя, как мы знаем, и фотографии могут быть разными. Есть произведения искусства, а есть запечатленные наугад мгновенья, которые мало кому интересны, в которые мало кто будет всматриваться. (Впрочем, сколько раз бывало, что вроде бы мусор времени становился драгоценностью.)

Повести и рассказы Анны Андроновой при всей их внешней простоте и фотографичности, это произведения искусства. Один из очень немногих, на мой взгляд, вкладов в искусство от современной нашей литературы.

Андронова берёт для превращения в прозу тот материал, от которого абсолютное большинство так называемых серьезных авторов попросту шарахается – «это было, было, а это бытовуха, фу!» Но у Андроновой получается не просто реалистическая проза, а какой-то реалистическая лирика в прозе.

Слово «лирика» давно стала ассоциироваться у нас исключительно со стихотворцами, с почти бессобытийной, бессюжетной поэзией. Но заглянем в словарь и увидим, что лирика «отражает жизнь путём изображения разнообразных человеческих переживаний, ею вызванных».

Вот именно – переживаний, вызванных жизнью.

Героини Андроновой укоренены в жизни. Они хотят жить, хотят быть счастливы, хотят работать, приносить пользу, как бы ни патетично это звучало. Но на их жизненном пути встают то крупные, кажется, непреодолимые препятствия, то бесконечная (опять же, кажется) череда мелких проблем. И они их преодолевают. Медленно, но упорно. Как там у Дениса Гуцко – «подвиг – сущая рутина». Да, именно так. Для героинь Андроновой и миллионов их прототипов жизнь, достойная жизнь, – подвиг. И в то же время они не осознают, что совершают подвиг. Просто не понимают, как можно жить иначе.

Читатели моих заметок могут возмутиться: «Чего ты все круг да около. Перескажи, о чём конкретно пишет-то». Но пересказывать сюжеты повестей и рассказов Андроновой бессмысленно.

Нет, пересказать их несложно, как несложно пересказать в нескольких словах, к примеру, «Шинель», или «Анну Каренину», или «Даму с собачкой», но в пересказе эти произведения будут выглядеть плоскими, а то и пошлыми. В этом и кроется секрет настоящей прозы. Её невозможно пересказывать, её надо читать.

Отрывки приводить и то рискованно – ткань повествования рвётся. Но всё же процитирую один кусочек из повести «Детский городок»… Вот нагляднейший пример андроновской лирики:

«Сейчас я посмотрю на своего ребенка», – подумала Оксана. – Вот сейчас».

– Тряпку взяла? – не поворачиваясь, спросила врач.

– Что?

– Пелёнку, говорю, взяла?

– А? Да.

– Легла?

Оксана быстренько улеглась на топчан.

– Юбку и трусы, – скомандовала врач.

– Что?

Врач повернулась и посмотрела на Оксану поверх маленьких прямоугольных очков. Мол, кто тут такой непонятливый?

– Фамилия?