По серебряному следу. Дворец из стекла

– Дом, о котором я говорю, – Асбьорнсен нетерпеливым жестом заставил ниссе вернуться к работе, – находится в том районе города, где деньгами воняет, как кровь троллей воняет рыбой. В Скеппоброне лучший вид на пролив Зунд, но в том доме никто никогда не любуется им, стоя у окна или на балконе. Говорят, что вот уже тридцать лет ни одна живая душа не переступала порог этого дома. Но если после захода солнца у ворот в сад положить какой-нибудь музыкальный инструмент, то еще до рассвета на его месте найдешь мешочек золота. Можете представить, как часто поэтому в Стокхольме воруют инструменты. Удивительно, что мне вообще еще есть что реставрировать. Предполагаю, что вашу скрипку тоже однажды положили у тех ворот.

– Тридцать лет? – Лиса с Джекобом переглянулись.

– Да, странно, правда? – шепотом произнес карлик. – Дом принадлежит одному богатому торговцу – Гюставу Августу Оксеншерне, но все в Стокхольме называют его просто Том Хьярта – «пустое сердце»: он не терпит людей вокруг и объявил войну музыке. Вероятно, он присвоил и другие магические инструменты: флейты гномов, никельхарпу[16] хульдры…

– Кто охраняет эти сокровища? – Джекоб вопросительно взглянул на тролля.

Харвард Асбьорнсен посадил себе на ладонь одного из ниссе.

– О том, что происходит в этом городе, ниссе знают намного больше, чем я или мои собратья. У тех, кто не крупнее мыши, свои преимущества. Расскажи им, что ты слыхал.

Польщенный ниссе пригладил светло-русые волосы.

– Том Хьярта не терпит вокруг себя людей и поэтому защитил свой дом колдовством. Магией сейда, – прибавил он тонким, как у сверчка, голоском.

– Магией сейда? – повторил Джекоб. – Это же магия ваших темных ведьм. Кажется, они действуют так же, как ведьмы Аустрии и Лотарингии. Нам с Лиской частенько приходилось иметь с ними дело.

Карлик в сомнении переглянулся с Харвардом Асбьорнсеном.

– О других ведьмах ничего не знаю, но наши до того затуманят вам глаза и разум, что вы уже не сумеете отличить действительность от внушенного ими наваждения.

Лиса умолчала о том, что оборотни чаще всего распознают такое колдовство. Ей не хотелось, чтобы сложилось впечатление, будто она недооценивает опасность. Задача была отнюдь не из легких, но в охоте за волшебными вещами легких задач почти не бывает.

– Думаю, Айкинскьялди, эти двое видали кое-что и похуже Тома Хьярты, – проворчал Харвард Асбьорнсен. – И все же один вопрос задам: как вы собираетесь определить, ту ли скрипку нашли? Кто-то из вас играет?

Лиса с Джекобом покачали головой, и Айкинскьялди посмотрел на них с таким сочувствием, будто они только что признались в неумении читать и писать.

– Ладно, – сказал тролль. – Как найдете скрипку – несите сюда. В этом городе только один человек умеет играть на скрипке стрёмкарлена так, чтобы не оскорбить ее. Он нелюдим, но, если я попрошу, придет.

– Сюда? – ошарашенно воскликнул карлик.

– А куда же еще? – раздраженно прогрохотал Харвард Асбьорнсен. – Фольквангр и Вальхалла тебя побери, что ему, на площади Стурторьет играть, что ли?

Посадив ниссе Лисе на плечо, он снял с полки еще двоих.

– Ваша задача – отвлекать внимание, когда эти двое проберутся в заколдованный дом. – Он толкнул Джекоба в грудь громадным кулачищем. – Этой же ночью попытаетесь, да? Ты не похож на того, кто любит зря терять время.

Большинство троллей плохо умеют читать лица людей, но Харвард Асбьорнсен, очевидно, научился этому благодаря своему ремеслу.

Безмолвный дом

Уже смеркалось, когда Джекоб с Лиской вновь оказались на Скомаркаргатан. Зимой и ночь в Стокхольме наступает рано, но они планировали навестить дом музыкального вора только через два часа после полуночи. В это время суток многие виды ведьминской магии значительно ослабевают. Джекоб вернулся в порт, чтобы добыть кое-какие вещи, которые могут оказаться полезными в их рискованной затее, а Лиска осталась присмотреться к дому, что ловил музыкальные инструменты, как кот мышей. Она решила сделать это в обличье лисицы. Крадущийся вдоль садовой стены зверь вызывает обычно гораздо меньше подозрений, чем человек. Зимой, надеясь на легкую добычу, в город наверняка пробирается множество голодных лисиц. Она быстро нашла задний двор, где можно было превратиться незаметно для посторонних глаз – если не считать куриц, которые, завидев рыжий мех, испуганно попрятались в курятнике.